Онлайн книга «Авоська с Алмазным фондом»
|
Я расплатился с веселым парнем и весьма довольный собой поспешил к выходу. * * * Не успел я войти в квартиру, как в холле, словно Сивка-Бурка, возникла маменька. – Купил? – Да, – кивнул я. – Отнеси в мою спальню, – велела Николетта. Я проглотил тяжелый вздох. «В мою спальню»… Надеюсь, Владимир Иванович сейчас носится по Лондону-Парижу, ищет подарок, который умилостивит его жену и навсегда вернет ее в супружеские пенаты. За спиной раздался стук, я обернулся и увидел Бориса. Одна его нога была засунута в странную конструкцию, смахивающую на птичью клетку. – Уже покинули больницу? – удивился я. – Врач разрешил вам ходить? – Не извольте беспокоиться, – ответил батлер. – Извините, что вам пришлось вместо меня съездить в магазин. – Ерунда, – отмахнулся я. – Разрешите покупочки хозяйке отнесу? Я протянул Борису пакеты, участливо поинтересовавшись: – Вам не тяжело? Не больно на ногу наступать? На губах батлера на секунду появилась улыбка. – Спасибо за заботу. Все о’кей, полный о’кей. – Это вы говорили! – осенило меня. – Не собака! Батлер моргнул. И сообщил: – Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше пока не овладел речью. Из коридора раздался лай. Рыже-белая дворняжка прилетела из недр квартиры, села у моих ног и бурно замела хвостом. – Вы ему понравились, – отметил Борис. Я промычал нечто невразумительное и, ощущая себя полным дураком, завернул в свою спальню. Иван Павлович, как ты мог подумать, что барбос беседует с маменькой? Слабым оправданием моей глупости можно считать нервное потрясение, испытанное при виде Николетты с багажом на пороге моих апартаментов. Ну да, я до сих пор вне себя. Дверь комнаты тихо приоткрылась. Я, начавший складывать дорожную сумку, невольно втянул голову в плечи, но через секунду с облегчением увидел: это не Николетта, а ее пес. Собака без долгих раздумий вспрыгнула на диван и засунула голову в открытый саквояж. Пришлось аккуратно переместить Полкана на пол со словами: – Псины не сидят на мягкой мебели. Понял? Барбос заскулил. – Можешь рыдать сколько угодно, – продолжил я. – Ты – собака, я – человек. Ты – на полу, я – на диване. Ясно? Полкан тихо тявкнул. – Отлично. Держи себя в рамках, и у нас возникнут нормальные отношения, основанные на взаимоуважении, – кивнул я. – Мне не нравится наглость. Понятно объяснил? Цезарь с Брутом улеглись на паркете и замахали хвостом. А я продолжил сборы. Положил в саквояж пару чистых рубашек, смену белья, галстук, тапочки, запасные брюки, несессер с зубной пастой-мылом-бритвой. Затем распечатал полученный по почте электронный билет, поместил его в портмоне, проверил наличие кредиток, спрятал документы во внутренний карман сумки, сбоку впихнул ноутбук, вздохнул с облегчением, хотел застегнуть молнию и… услышал вопль: – Вава! Забыв про незакрытую молнию, я поспешил на зов. * * * – Что это? – спросила маменька, показывая на купленные мной вещи. – Приобрел их по списку, – отрапортовал я, – нашел правильные цвет, размер. – Вава! Что это? – повторила Николетта, хватая кроссовки. – Ботинки со стразами, – пояснил я, – с надписью «Самая молодая и красивая». Их по телевизору хвалили. Маменька прищурилась. – Они гигантские! – Вовсе нет, – заспорил я. – Сказали, это самый маленький размер, всего-то тридцать девятый. Примерь, тебе подойдет. И свитер к лицу будет. – Подойдет… мне? – покраснела Николетта. – А кому ж еще? – заулыбался я. – Вава! Я отправила тебя купить прикид для Брутика-Шопена… э… – Людвиг Ван Иоганн Вольфганг Цезарь Брут Ницше, – услужливо подсказал имя дворняги Борис, стоявший в коридоре. Я заморгал. – Но… – Но кое-кто не удосужился прочитать сообщение как следует! – взвилась маменька. – А там четко указано: ботиночки для песиков! И свитерочек Брутику! Вынув телефон, я показал его Николетте. – Тут нет ни слова о собаке. Маменька глянула на экран и обозлилась еще сильнее. – Я напечатала про собаку, не знаю, куда подевались эти слова! Неужели ты из текста не понял, что речь идет о моем обожаемом мальчике? Там перечислены только песиковы аксессуары! Я стал оправдываться: – Обувь и пуловеры носят люди, расческами и витаминами тоже они пользуются. – А шампунь? – возмутилась маменька. – Он для ослов. Но, согласись, собачонка не ишак, – весьма логично возразил я. – Подумал, что ты решила голову вымыть. Николетта прищурила правый глаз, наклонила голову… Я струхнул. Ох, я слишком хорошо знаю, что сейчас последует! – Значит, я серое, жирное, длинноухое, упрямое, азиатское животное? – процедила Николетта. – И в мыслях этого не держал, – заблеял я. – Ты сообщил, что шампунем пользуются вьючные особи, и передал его мне. Следовательно, ты считаешь меня ишачихой, – выстроила логическую цепочку Николетта. Я глупо заулыбался и стал судорожно подыскивать фразы, которые вернут маменьке мирное расположение духа. Но та неожиданно схватила жестяную банку и завертела ею перед носом обескураженного сына. – А это как понимать? – Я всего лишь выполнил твое пожелание, – залебезил я, – приобрел деликатес «Паштет из печени слонов». – Впервые слышу про патэ из животного с хоботом! – выпалила матушка. Я уже не первый раз за сегодняшний день растерялся. – Но он указан в списке. Николетта вздернула подбородок. – Борис! Консервы Брутика сюда! Батлер, отчаянно стуча «клеткой», метнулся в коридор, принес небольшую банку и подал ее мне. – Читай этикетку! – потребовала матушка. – «Элитный корм для животных. Паштет из печени, фирма Слонов», – озвучил я. – В последнем слове ударение на первое «о», – подсказал батлер. – Думаю, это фамилия владельца. Я сглотнул слюну. – Николетта! Ты написала: «Паштет из печени слонов». Там не было знаков препинания, отсутствовало слово «фирма», нет заглавной буквы. Вот мне и пришлось… Слова про мастера с этикетками и деликатес из сои я догадался опустить. Маменька вытянула вперед руку… я попятился… И тут раздался звонок в дверь. Борис, гремя сооружением на ноге, пошагал в прихожую. |