Книга Юджин - повелитель времени. Книга 5. Любовные чары, страница 42 – Гай Юлий Орловский

Она обняла меня, я довольно заулыбался, но она все­го лишь понюхала кожу и волосы, отпихнула, на лице снова жгучее подозрение.

—От тебя пахнет!

—Надеюсь, не женскими духами? — спросил я шут­ливо.

—Свинья, — выпалила она. — Порохом!.. И кон­ским потом!

— Во как ты меня заездила, — сказал я довольно. —До конского пота... Есть, значит, порох в моих обоих пороховницах.

Она сказала зло:

— Не отхрюкивайся! Что происходит?

—Где я только не был за неделю, — пробормотал я. Она охнула:

—Я что, проспала целую неделю?

— Да, — заверил я, — моя сонная красавица. Или спящая, не помню. Правда, я тоже во сне где только не был.

Она вздрогнула, глаза стали большими.

— Ладно, ты никуда не ездил, верю... Но кто-то го­ворил, что ты заказы берешь на дом! Пойду посмотрю, сколько трупов в доме!

Она исчезла, я вздохнул и попозировал перед зерка­лом, напрягая мускулатуру вот так и вот так. Еще издали услышал ее злой визг:

— Где трупы?.. Где трупы?.. Куда спрятал, гад? Она вбежала в ванную, злая, как мангуста, я пробор­мотал:

—Признаюсь честно, закопал в саду... Но где, не помню. После того как ты мне ногой по голове вдарила.

—Я? Когда это?

—Неспокойная ты во сне, — объяснил я. — Кру­тишься в постели. Наверное, я единственный, кто с тобой еще и спит... Как там завтрак, готов?

Она указала большим пальцем себе за спину.

—Посмотри на часы. До завтрака еще два часа!

—Счастливые часов не наблюдают, — пробормо­тал я. — Ну что, долежим эти пару часов? Или ты не­счастная?

Она ожгла меня, как кнутом, злым взглядом.

—Еще какая! Я же чувствую, что ты, как все мужчи­ны, что-то скрываешь и постоянно брешешь!.. Не буду я больше с тобой спать!.. Буду сидеть с пистолетом в руке.

—Да хоть в зубах, — согласился я. — Зато не уку­сишь.

—Когда я тебя кусала?.. Ладно, то не считается!.. Почему ты мне брешешь?

Я подумал, ответил искренне:

—По двум очень важным причинам. -Ну?

—Во-первых, ты власть...

—А во вторых?

—Ты женщина, — сказал я с некоторым сомнением в голосе, — а женщины нам всегда брешут, потому мы как бы имеем право из оправданного чувства самоза­щиты...

—Как бы, — возразила она, — это из древних мо­ральных установок, а мы мораль отменили как пережи­ток, теперь только закон и порядок!.. Никто не имеет права на самозащиту, так как всех защищает власть!

—А если не успеет?

—Обязана успевать, — сказала она твердо, — для того и устанавливаются везде видеокамеры, прослуши­ваются разговоры, чтобы мы успевали прибывать на место еще до преступления!.. Только ты, гад, такой скользкий, что пока никак... Но я тебя расколю!

Я посмотрел на нее с застывшей улыбкой. А ведь в самом деле, если сумеет накопать компромат, сдаст без всяких сомнений. То, что вяжемся и спим в одной по­стели, давно ничего не значит, для шпионов это всегда было привычным делом, а теперь уже и для всех не по­вод даже здороваться.

— Что смотришь? — спросила она с подозрением.

— Да так, — ответил я, — задумался.

Она буркнула с некоторым дискомфортом:

—С чего бы? На мыслителя не тянешь.

—Не тяну, — согласился я. — А хотелось бы малость знать и уметь больше... Привередливый я?

Видимо, сделал что-то не так, вздохнул криво или повел глазом, но мир заблистал триллионами цветных конфетти, а все это великолепие погрузи­лось в мир колышущихся электромагнитных волн, таких странно шершаво-кисловатых с привкусом ванили.

Она буркнула:

— У тебя глупое лицо. Лучше не старайся быть ум­ным, тебе не идет.

Я вздохнул, а она повернулась и ушла, надменно дер­гая приподнятыми ягодицами.

Вроде бы я не так долго отсутствовал, но мир здесь за это время в самом деле стал иным. Вижу больше, слы­шу лучше, а главное, сразу же ощутил в доме множест­во электроприборов, разветвленную сеть проводов, какая старина, хотя пока еще экономичнее, чем модное беспроводье.

А также пронизывающие весь наш мир электромаг­нитные волны, посылаемые самыми разными прибо­рами, что делает для меня мир странно трепещущим, будто вот-вот исчезнет.

Я тряхнул головой, не исчезло, но сделал усилие, и снова я простой парняга, которому банку пива и на ди­ван перед жвачником.

Но что-то не захотелось, по крайней мере — щас, а что потом — посмотрю. Я человек свободный: хочу — сижу, хочу — лежу.

Рискнул, снова вызвал это странное состояние. Электромагнитные волны разом заполнили мир, а я в

нем как рыба в воде... Осторожно пошарил по разным волнам, натыкаясь на разную хрень, в основном — ду­рацкая музыка, не сразу отыскал Инет, а уже там торо­пливо, словно вот щас поймают и вдарят, порыскал в пределах досягаемости и со сладким ужасом ощутил, что пределов нет, могу читать хоть частную переписку, хоть государственные тайны под дюжиной криптозащит...

С кухни донесся ее нетерпеливый крик:

—Ты долго там, гад полосатый?

—Иду, — крикнул я. — Бегу, моя мангусточка! Она встретила подозрительным взглядом.

—Кого-нибудь уже убил?

—Где?

— По дороге на кухню, — отрезала она. — Но где за­копал? Как закопал?..

Я протянул несчастным голосом:

—Ну почему сразу убил...

—У тебя морда такая, — выпалила она.

—Какая?

—Сладенькая, — отрезала она. — Интеллигентик хренов. Это в кино только у преступников брутальные лица, а в реале вот такие!.. Ну признайся, убил или не убил?

—Не убил, — признался я. — Только ранил.

Она отбросила сковороду, метнулась было из кухни, но оглянулась, сказала со злостью:

—Опять, гад, прикалываешься над властью?

—Ты без штанов, — напомнил я. — Так что я могу вполне. Если хочешь, проверь статью двести семьдесят восьмую, подзаконный акт двести сорок, пункт «Ы», там как раз наш случай...

—Проверю, — пообещала она, — и арестую за обман правоохранных структур.

Она в самом деле вытащила смартфон, растянула его до размеров крупного планшета и быстро вошла в Инет.

—Какая, говоришь, статья?

—Двести семьдесят восьмая, — сказал я. — Ищи-ищи... подзаконный акт двести сорок, пункт «Ы»... чи­тай внимательно, а я пока позавтракаю.

Я переложил на свою тарелку яичницу с беконом, умял почти до конца, когда она наконец подняла голо­ву и посмотрела на меня с изумлением и ненавистью.