Онлайн книга «Соленый ветер»
– Как жаль, – посочувствовала Дженнифер, вновь наполняя бокалы. – Значит, вы верите в проклятие? – Даже не знаю. Думаю, что в этой хижине есть и плохое и хорошее. Я почувствовала это, когда оказалась внутри. – Да, – ответила я, – я и сама это чувствовала. Я много времени провела там в одиночестве. Женевьева вытащила из сумки небольшой конверт. – Вот, нашла на полу в бунгало. Думаю, это ваше. Глубоко вздохнув, я открыла конверт. Пальцы наткнулись на что-то жесткое и холодное. В свете заходящего солнца блеснули голубые камни. Моя булавка. Подарок Китти. Я прочитала гравировку на обратной стороне. Глаза наполнились слезами, комната поплыла. – На острове были и другие Анны. Как вы догадались, что она моя? – Провела расследование, – с улыбкой сообщила Женевьева. – А в вашем расследовании не встречалось имя Уэстри? Уэстри Грин? Женевьева кивнула: – Да, я нашла его книгу в ящике стола. – Книгу? – Да, старый роман тридцатых годов. Внутри было вписано его имя. Я улыбнулась, вспомнив старания Уэстри скрыть факт нашего пребывания в бунгало. – Мне понадобилось немало времени, – продолжила Женевьева, – но я его нашла. Мы говорили много лет назад. Потом я пыталась с ним связаться, но безуспешно. Телефон сменился, и теперь никто не знает, что с ним. Я опустила глаза и сложила бежевую салфетку пополам. – Простите, я не имела в виду, что он… – Что он вам рассказывал? – спросила Дженнифер, пытаясь разрядить обстановку. Женевьева улыбнулась и подняла глаза вверх, вспоминая детали разговора. – Сказал, что очень любил вас когда-то и любит до сих пор. Как в романе… – Почему он не позвонил, не написал? – удрученно прошептала я. Женевьева пожала плечами. – Видимо, на то были свои причины. Мистер Грин был очень эксцентричным. Как все художники. Я удивленно нахмурилась: – Художники? – Ну да. Его работ я не видела, но, насколько мне известно, у него есть, вернее была, внушительная коллекция собственной живописи и скульптуры. После войны он изучал искусство в Европе, а потом поселился на Среднем Западе, преподавал в университете. – Женевьева, вы сказали, у него была коллекция. Что вы подразумевали? – Он раздарил ее. Теперь картины выставлены в разных галереях. Помню, он говорил, что искусством нужно делиться. Я улыбнулась: – Очень похоже на Уэстри. Дженнифер откашлялась. – Женевьева, а Уэстри занимался скульптурой? Из каких материалов он ваял? Из глины? Из бронзы? Я поняла направление ее мыслей. Порой на острове открывались удивительные связи. – Точно не знаю, – пожала плечами Женевьева. – Он мало говорил о работе. Могу ошибиться, уж очень давно все было. Потом она достала желтый блокнот и положила его на стол. – Можно задать вам несколько вопросов? – осторожно спросила она. – Конечно. – Как я писала в письме, много лет назад на этом острове была убита девушка. Я пытаюсь выяснить подробности и восстановить справедливость. Мы с Дженнифер обменялись понимающими взглядами. – Вы служили здесь медсестрой, и в вечер трагедии у вас был выходной. – Она наклонилась поближе. – Анна, вы не видели, не слышали ничего подозрительного? Это убийство окружает завеса тайны. Остров словно бесследно поглотил несчастную. Возможно, вы – моя последняя надежда на справедливость. – Да, – сказала я, – кое-что знаю. Женевьева открыла блокнот. – Что же? Я сжала ладони, вспомнив, как Уэстри хотел сохранить это убийство в тайне. За годы раздумий я множество раз прокручивала эту историю в голове, но так и не смогла понять его мотивов. Кого он пытался защитить? Возможно, открыв секрет, я получу ответы на свои вопросы. – Атея, – произнесла я. – Ее звали Атея. У Женевьевы загорелись глаза. – Да. Дженнифер сжала под столом мою руку. – Она была красивая девушка. Я знала Атею недолго, но в ее образе отражалась благодать острова. Женевьева что-то записала в блокноте. – Многие островитяне до сих пор не могут смириться с ее смертью. Старики вспоминают произошедшее как величайшее зло, случившееся на здешних довольно спокойных берегах. Поэтому я и хочу восстановить справедливость – ради нее, ради их всех. – Я могу помочь, но придется прогуляться. У меня есть важная улика. – Я глянула в окно, где догорал оранжевый закат. – Сегодня уже поздно. Мы можем встретиться завтра утром на берегу? – Да, – с благодарной улыбкой ответила Женевьева, – только скажите, во сколько. – Девять тридцать вас устроит? – Отлично. Буду ждать. * * * Тем вечером в сумочке Дженнифер, брошенной на балконе, зазвонил телефон. Я сидела рядом, любуясь прибоем. Волны сияли при свете полной луны. – Милая, – позвала я, – звонит телефон. Она выскочила на балкон в зеленой пижаме и принялась рыться в сумке. – Забавно, я думала, что здесь нет связи. – Да? – ответила внучка в трубку. Я с волнением вслушивалась в беседу. – Неужели? Казалось, прошла целая вечность. – Ах. – Она запнулась, будто ее прервали, потом улыбнулась. – Я очень вам благодарна. Спасибо. Спасибо большое. Я позвоню вам, когда вернусь в Сиэтл. Дженнифер положила трубку и села на кресло возле меня. – Звонили из архива, – изумленно сообщила она, – они нашли его. Художника. Я вспомнила их разговор с Женевьевой. Неужели это возможно? Воображение Дженнифер вселило в меня надежду. – Это не… – Прости, бабушка, нет. Не Уэстри. Я кивнула. Мои предположения – просто ребячество. – Конечно. Она проводила взглядом чайку, пролетевшую над океаном. – Художник умер четыре года назад, – продолжила она. – Милая, мне жаль. – Я погладила внучку по руке. – Все нормально. – Она заставила себя улыбнуться. – Нам все же удалось разгадать загадку. Теперь я знаю, кто он. Может, получится поговорить с его семьей. – Конечно. Жаль, что у нас нет шампанского. – Зачем? – Отпраздновать событие. |