Книга Боги Гринвича, страница 37 – Норб Воннегут

– Но зачем облегчать жизнь катарцам? – возразил Сай.

– Если мои чистые активы связаны с конкретными акциями, – ответил Джимми, – я бы придумал, как поддержать цену.

– Я тоже, – согласился Лизер. – Думаешь, они знают, что мы понижаем? – чуть помешкав, поинтересовался он.

Его вопрос выдавал классическую паранойю игроков на понижение. Ставки против компаний давали ограниченные возможности выиграть и безграничные – потерять. Если инвесторы сбивают цену десятидолларовых акций и она падает до нуля, они получают десять долларов. Если же эти акции вдруг вырастают до сотни, инвесторы теряют девяносто. А ведь акции могут расти и дальше.

– Они понимают, что кто-то играет на понижение, – заметил Кьюсак. – Но почему мы, Сай? Мы же не знаем, кто бьет по «Бентвингу», верно?

– Но когда я выясню, – заявил Виктор, напирая на прозвучавший ранее упрек Сая, – я зарою этих мерзавцев.

«Знает ли Виктор то, чего не знаю я?»

– И как же ты их зароешь? – спросил Лизер.

Он наклонился вперед, поставив локти на стол и упершись подбородком в большой палец, а носом – в костяшки остальных. Сейчас Лизер скрылся в ином мире, мире наивысшей сосредоточенности. А вся комната смотрела и ждала.

– Мы сдадим назад, – ответил Ли, – и начнем покупать, покупать и покупать, пока цена не взлетит. Пока мы не раздавим любого придурка, играющего против «Бентвинга». «ЛиУэлл» пора показать зубы… Вот тут-то и кроется проблема для Кьюсака, – неожиданно добавил он.

– Да кто ты такой? – повелся Джимми.

– Я парень, который зарабатывает деньги. А ты, Кьюсак, должно быть, совсем другой парень.

– Перестаньте, – бросил Лизер, откинулся на спинку трона и завел руки за голову.

– Нам без разницы, кто понижает, – настаивал Виктор. – Мы нападаем, увеличивая нашу долю в «Бентвинге».

– В точности мои мысли, – согласился Лизер.

Кьюсак удержался от соблазна закатить глаза. Он подавил свою кривую улыбку, которая слишком напоминала ухмылку и могла заново разжечь страсти в оперативном центре.

– Увеличение доли в «Бентвинге» потребует средств. Что у нас есть?

– На сорок миллионов и один пицца-ланч меньше, чем ты обещал, – поддразнил его Виктор. – «Нью-Джерси Шит Метал» пропустил гребаное закрытие июня.

Ли ссылался на распространенную практику. Большинство хедж-фондов, в том числе «ЛиУэлл Кэпитал», принимало новые инвестиции в конце каждого квартала. Это упрощало расчеты.

– Мы пропустили июнь из-за одной подписи, – объяснил Джимми. – Парень был в отпуске. Мы получим деньги.

– Тебе платят за закрытие, – зарычал трейдер, – а не за оправдания.

– «Нью-Джерси» – надежная контора, – внешне спокойно заметил Кьюсак, на этот раз не купившись на провокацию. – Деньги поступят к сентябрьскому закрытию.

– Виктор, прекрати, – прервал перепалку Сай.

Потом повернулся к Кьюсаку:

– Джимми, Виктор прав. Мы не станем уклоняться от боя.

У Кьюсака покраснели уши, но он промолчал.

– Когда вернешься на рабочее место, – инструктировал Сай Виктора, – покупай «Бентвинг» всерьез. Распусти слухи. Меня беспокоит, как мы будем финансировать эту войну… Что там с прочими перспективными клиентами? – обернулся он к Джимми.

– Уйма народу на подходе. Но половина из них сейчас на пляжах.

– Купи чертов солнцезащитный крем.

Теперь у Кьюсака покраснело все лицо, и не от ультрафиолета.

– Принято.

– Все знают, что делать, – заключил Сай. – За работу.

Восемь человек вышли из конференц-зала в коридор. Лизер подождал Кьюсака.

– Не заглянешь ко мне в кабинет, Джимми?

– Конечно, Сай. Когда?

– Как только подремлешь, или выпьешь таблетки, или чем ты там занимаешься по утрам.

– Сейчас буду.

Кьюсак сидел выпрямившись, словно аршин проглотил. Кожаное кресло для посетителей в кабинете Лизера сейчас казалось тесным и неудобным. Оно напоминало о средневековых позорных столбах – руки скованы, голова на виду.

– Ты временный работник? – с ходу нанес удар Сай.

– О чем вы говорите? – растерялся Джимми.

– Мы потеряли сто миллионов. И ты готов пойти на все деньги.

– Вы спросили мое мнение. Цены на нефть рушатся, и они потянут за собой альтернативные источники энергии. То есть «Бентвинг» и тридцать процентов нашего портфеля.

– Мы ни разу не съезжали вниз. Ты это помнишь? – заявил Сай.

– Вчерашние новости. Я понятия не имею, как мы хеджируем. Я вижу только деньги, которые уходят в трубу.

– Оставь инвестиции мне, – рявкнул Лизер, – и занимайся своим делом.

– Еще никто не приводил сюда клиента на сорок миллионов.

– Скажи, когда поступят деньги, Джимми.

– Я даже не знаю, что мы продаем, – выпалил Кьюсак и немедленно пожалел об этой вспышке.

– Чертова Никки, – резко сказал Лизер, изображая гнев. – Ты не получал мою записку о коммерческой тайне?

Столкнувшись с сарказмом Сая, Кьюсак решил отступить.

– Простите.

– Я сказал тебе в самый первый день, – продолжал Кьюсак. – Прежде чем я покажу, как мы хеджируем, ты должен пройти ученичество. Основная проблема – лояльность. Твоя лояльность. Я не уверен, что могу тебе доверять.

– Лояльность? О чем вы?

– О Калебе Фелпсе. Сколько раз я просил свести нас?

– Мы с ним не разговариваем. Я же предупреждал, у нас сложные отношения.

– Так давай я помогу, – предложил Лизер, внезапно просиявший от озарения. – Моим дочерям еще далеко до замужества. Но надеюсь, их будущие мужья преуспеют. Понимаешь, к чему я клоню?

– Да.

– Я похвастаюсь тобой перед Калебом. Поверь мне. Любой отец хочет услышать доброе слово о своем зяте.

Лизер поднял детскую фотографию близняшек, как бы придавая своим словам особый вес.

– Калеб только что купил у «Хартфорда» крупное отделение. Это открывает определенные возможности.

– Да?

– Мне нужно наладить с ним отношения. Но Калеб еще несколько недель будет закрывать сделку. А потом уедет с Энн на Бермуды. Они каждый год проводят там две последние недели августа.

– С Энн?

– Моя теща.

– Ну да, конечно. Давай поставим задачу на сентябрь. Может, он захочет посетить одно мероприятие в Музее современного искусства.

– Какое мероприятие?

– В мою честь, – ослепительно улыбнулся Лизер.