Онлайн книга «Вовка Грушин и другие»
– Долго заседаете, – сказала она. – Так что же вы решили относительно Леши Тучкова? Звеньевая отошла от стола, и учительница села за него. – Дина Федоровна, мы все выяснили, – взволнованно заговорила Зоя. – У Леши очень тяжелые условия дома. – А-а-а! – протянула учительница и медленно кивнула. – И еще знаете что, Дина Федоровна… У Тучкова очень плохая нервная система. Просто ужасная нервная система! – Ах вот оно что! – Учительница снова медленно кивнула. Тут звеньевая заявила, что мне не строгость нужна, а товарищеская помощь, и несколько человек вызвались со мной заниматься. – Ну зачем же! – сказала учительница. – Мы уж попросим Климову. Она, правда, не из вашего звена, зато у нее круглые пятерки по арифметике. Хотя Зоя и стала под конец на мою сторону, Аглая, Зина и Дудкин бранили ее всю дорогу от школы до дома. – Зойка всегда так, – говорила Аглая, – сначала накинется на человека, а потом разбирается. – Ну факт! – сказал Дудкин. – А завтра будет удивляться, почему он опять уроков не сделал. А разве он сможет заниматься после сегодняшнего! Глядите – весь скрюченный! Лешка, ну разве ты сегодня заниматься сможешь? Я еще больше скрючился и отрицательно помотал головой. – Выбрали звеньевую на свою голову! – вздохнула Зинаида. Уж не помню, как я доплелся до своей квартиры. У меня еле хватило сил дотянуться до звонка. Мама открыла дверь, и я предстал перед ней, подогнув коленки, свесив голову. Лямки ранца сползли у меня по рукавам до локтей. – Что с тобой? – спросила мама. Я молчал. – Побил кто-нибудь? Мне хотелось поделиться с мамой, рассказать, как плохие условия и расшатанные нервы привели к тому, что я заработал три двойки. Но, даже находясь на грани безумия, я смекнул, что этого делать не стоит. Я шепнул только: – Нездоровится. Мама ввела меня в переднюю, сняла ранец, шубу, шапку, пощупала лоб, забралась рукой мне за пазуху. – Температуры вроде нет. Может, желудок? Не тошнит? Что ты вообще чувствуешь? – Что-то с нервами, – тихо ответил я. Мама рассмеялась и шлепнула меня пониже спины. – Иди! Полежи немного, отдохни и – обедать! На какое-то время я забыл о своем недуге. С аппетитом поел, потом гонял с ребятами во дворе. Дудкин и прочие тоже не вспоминали, что перед ними несчастный человек. Они так вываляли меня в снегу, что мама устроила мне нагоняй. – Пей молоко и садись делать уроки, – сказала она, надевая шубу. – Я по магазинам пойду. Вот тут-то и началось! Только я открыл арифметику, как в комнату явилась Шумка. Заметив, что я смотрю на нее, она села и стала, в свою очередь, смотреть на меня. Я знал, что, если на нее пристально глядеть, она обязательно тявкнет. И она тявкнула. Я отвернулся, уставился в задачу, которую надо было решить, и стал думать о том, как трудно жить в одной квартире с собакой. Шумка удалилась. Но заниматься я не мог. Я подозревал, что Шумка ушла в переднюю. А находясь там, она может в любой момент залаять, если услышит, что кто-то идет по лестнице. Я просидел минут пятнадцать затаив дыхание, так и не дождался Шумкиного лая и пошел узнать, где она находится. Она дремала под столом в кухне. Вернувшись к себе в комнату, я снова сел за учебник и прислушался. Теперь в квартире стояла полная тишина. Хотя нет! Слышно было, как вода капает из крана в умывальнике. Я ужаснулся: вот до чего у меня сдали нервы! Ведь раньше я никогда не замечал таких пустяков. Я до отказа завернул кран, закрыл дверь ванной и, снова сев за стол, попытался вникнуть в содержание задачи. Но наверху кто-то стал ходить и двигать стулья… А потом пришла мама и вернулся с работы папа, и мама стала кормить его в кухне. Невнятные голоса родителей доносились оттуда, и не было никакой возможности сосредоточиться. Я сказал маме, что сделал уроки, а сам решил положиться на помощь Даши Климовой. Так как в дневнике моем еще не было маминых подписей, я «забыл» его утром дома. Но Дина Федоровна в тот день не вызвала меня. Только в конце дня она взглянула в мою сторону, потом посмотрела на Климову: – Где там Матрена у нас? Дашка встала. Она и в самом деле походила на Матрешку: круглолицая, румяная, со светлыми косами. У нее была одна особенность: всякий раз, когда ее вызывали, она шла к доске с таким сияющим видом, словно ее приглашали не урок отвечать, а получать премию. Вот и теперь она стояла, смотрела на учительницу и улыбалась во весь рот. – Ну, как там у вас, – спросила Дина Федоровна, – порядок в доме? – Гы-гы! – засмеялась Климова. – Порядок. За моей спиной сидели Нюся и Тоня. – Гогочет да гогочет! – шепнула Нюся. – Как дурочка! Ей палец покажи… – зашептала Тоня. Дина Федоровна покосилась на них, и они умолкли. – Так вот, Матрена, довольно тебе только для себя отметки зарабатывать. Пора и другим помочь. Я попрошу тебя подзаняться с Лешей Тучковым. У человека очень тяжелые условия дома. Поможешь ему? – Гы-гы! Помогу, – ответила Дашка, и девчонки за моей спиной снова зашипели. Это было на предпоследнем уроке. В перемену Даша подошла ко мне. Она уже не улыбалась. – Если хочешь сегодня заниматься, так пошли ко мне сразу после уроков. У нас нельзя вечером: родители с работы вернутся, брат придет… Когда уроки кончились, она тут же бросилась вон из класса. – Эй, Тучков! Ты поскорей, у меня ни минуты… Выйдя из школы, Климова зашагала так быстро, что мне скоро стало жарко. Некоторое время она молча поглядывала на меня, потом вдруг сказала: – Тучков! Хочешь, правду скажу? – Какую правду? – Дина Федоровна тебя на пушку взяла. – Что? – не понял я. – Понимаешь, Дина Федоровна знает, что у меня условия сейчас хуже всех в классе. Она с нами на одной площадке живет. Я невольно стал замедлять шаги, но Дашка повысила голос: – Только ты, если хочешь идти, давай не останавливайся. У меня времени – во! – Она провела рукой по горлу. – В общем, понимаешь, Дина Федоровна мне еще вчера сказала: «Пусть, говорит, этот Тучков увидит, в каких условиях люди живут и умудряются хорошо учиться». А вообще-то она знает, что мне с тобой некогда возиться: дай Бог самой не отстать. – А… зачем же мне тогда идти?.. – наконец проговорил я. – Ну, посмотришь, как мы живем. Если захочешь – потренируешься немножко. – Потренируюсь? |