Онлайн книга «Ангел в камуфляже»
|
Пока он кривил посиневшие губы на лиловом, с зажмуренными глазами лице, я составила икебану из его запястий и щиколоток и надежно скрепила этот букет синтетической лентой. А когда вынырнула взглядом из сумки на кресле, он уже открыл глаза. Хорошее у него здоровье! Но скоро оно значительно ухудшится, судя по содержанию сумки. — С прибытием! — от радушия в моем голосе ему деваться было некуда, а отвечать ужасно не хотелось, это я видела по глазам, моргавшим на меня снизу. — Ты кто? — прохрипел он наконец вопрос, так долго до него шедший. — Татьяна Иванова! — ответила, устраиваясь рядом, скрестив ноги. — Частный детектив. Он оскалился от огорчения. — Разговаривать будем? — Нет! — Ладно! Я потянула к себе сумку и выложила перед ним два шприца в аптечной упаковке, жгут и две ампулы в деревянном пенальчике, проложенные ватой. Спирта для протирки кожи не было. Варвары! Газовый пистолет, так удачно присвоенный Серегой, взвесив на руке, опустила обратно. Не по сценарию! — Начнем? — Ты серьезно? — Нет, в шутку! Он громко и отвратительно скрипнул зубами. Это хорошо! — Не Наташа, а ты умрешь сегодня от передозировки наркотиков, и я тебя не пожалею! Я даже уже гарантию придумала. Не знаю, хватит ли на тебя, бычка, этой гадости, не опытная я в этом, не знаю даже, что это такое, поэтому я вкачу тебе в вену вместе с отравой хорошую порцию воздуха! Должно подействовать, а? Он оторвал голову от пола, посмотрел на меня ненавидяще, неподвижно, стеклянно. В его глазах можно было прочесть все что угодно, кроме страха. Видно было, что смерти он не боится. Почему? — Так будем разговаривать? — Нет! — Ладно! Я взялась за жгут, прикинула его к нему на руку. Сумею! — Хотя, Серега, есть альтернатива! Введу-ка я тебе одну ампулу и посмотрю, хватит ли до полного кайфа. Нет — добавлю немного из второй, мне не жалко! Главное — чтобы ты выехал надолго, но не загнулся, а потом приму позор от соседей, вывезу тебя отсюда и выкину где-нибудь в сквере, ментам на радость. Ну, с ними-то ты объяснишься, а вот как будешь объясняться с хозяином, как втолкуешь ему, почему ты наркоту, предназначенную Наташе, в себя употребил? Не выдержал? А не задумаются ли после люди, что тебе, наркоману, серьезных дел поручать нельзя? Или поверят твоей сказке о Татьяне Ивановой? От моих слов он задышал чаще, задергал конечностями и наконец безжалостно заколотил головой по полу, стараясь попасть виском по деревянному пенальчику. — Ну, глупо! Когда опомнился и увидел, что я спокойно держу контейнер в руках, по-звериному зарычал от бессилия. — Может, убьешь? — попросил, часто дыша. — Ты где воевал? Он глядел на меня с минуту, не меньше, и успокоился. — В Афгане. Так я и думала. По возрасту и «сдвигу фазы» — как раз. Не в первый раз доводится мне встречаться с «афганцами» в жестко-криминальных делах. Из них, с их искалеченной войной и нищетою психикой, получаются самые безжалостные, самые упертые бандюги. Не из всех, конечно, но — бывает, бывает! — Вчера, на острове, женщину не ты топил? — Нет, не я. — А лодка была чья? — Лодка — моя. Колется Серега? Смерть себе заслуживает? — От кого узнали о месте на Волге, куда компания Синицыных приедет? Кто с вами договаривался? Отвечай, Серега, и я тебя пожалею. — Слово даешь? Опять стекляшки глаз на меня уставил. Таким людям пить нельзя — за ножи хватаются, и удержу тогда для них, кроме доброго кулака, нет. — Клянусь! — От телефона из фирмы «Рай». Тебе и номер нужен? — Не нужен. Обойдусь без номера. Не вчера родилась. Мне захотелось взять и отгрызть ноготь на пальце. А может, и не на одном. — А кто сегодня послал? Кто наркотики, машину дал? Борис? — Какой Борис? Не знаю я никакого Бориса! И вообще имен не знаю, ты что, ненормальная? Вот что значит слишком волноваться! Стоит потерять над собой контроль, и начинаешь морозить глупости, а из глупостей зачастую приходится выкручиваться, и это уже непросто. Положение спасла фотография Бориса, стоявшая на книжной полке, над журнальном столиком. — Он там тоже был, только молчал и потел. И лапы у него тряслись, как у алкаша с похмелья. Коли, стерва, душа горит! — Сейчас, Серега, сейчас! — Лапы у меня тоже тряслись. Не как у алкаша, но подрагивали ощутительно. Как могла, наложила жгут. Он и руку согнул, сколько мог, и кистью поработал, чтобы вены надуть. Снесла голову ампуле, набрала в шприц отравы. В синюю веревку на сгибе руки попала сразу, впервые в жизни. Не думала, что это так просто. Серега спокойно наблюдал за мной. Все его отчаяние куда-то делось, и расслабилось тело. — Развяжи, — попросил еле слышно. Опустевший шприц я иглой воткнула в фотографию Бориса. Вывела ее наружу швейным стежком, закрепила и поставила произведение на прежнее место. Красиво, хоть и дешево немного. — Серега! — окликнула, развязывая ленту, и, дождавшись, пока его заблуждавшие глаза остановились на мне, спросила: — На острове договариваться к вам подходил этот? — Другой! — промямлил он удивленно. — А где сегодня разговаривали? — В «Раю-у»! — блаженно выдохнул он. — Хва-атит! Для того чтобы открылись у него глаза, я отвесила ему легкую пощечину. Как быстро они у него стали мутными! — Пошли в машину, нам надо ехать! — Торчу, стерва! — сообщил он мне радостно и сделал неуклюжую попытку подняться. Я помогла ему. Побросала шприц, пенал и жгут в его сумку, прихватила свою и, позволив убийце обнять меня, вышла с ним на лестничную клетку. Вниз мы спускались трудно. А когда спустились, трудно шли через двор к машине. К непонятной иномарочке. Под жгущими спину и плечо, с разорванным на нем платьем, взглядами дворовых старушек-сударушек. Вот и мне довелось сесть за руль хорошей машины. А не довелось бы никогда — не огорчилась бы, ей-богу! Управление было игрушечным, с ним и ребенок бы справился, и это оказалось ценно, особенно в теперешнем моем состоянии, когда нервы на хорошем взводе и чувства восстают против разума, доказывающего, что человек, расслабленно трясущийся на соседнем сиденье, человек лишь наполовину и на сто процентов — хладнокровный убийца, выбравший источником своих доходов лишение жизни людей, лично ему ничего плохого не сделавших. Скольких он уже угробил? И Наташу угробил бы. Вот к этому часу уже и управился бы, не вмешайся я, наполовину по воле случая. |