Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
– Ну же, Таннис, признайся, он твой старый знакомец, верно? Она отворачивается. – Посмотри на меня! И отодвигается, упираясь ногами в перину. Ноги проваливаются, а рубашка ее задирается выше, она перекручивается, стесняя в движениях. Достаточно толчка, и Таннис падает на спину. – Слезь с меня! – Поймал. – Кейрен перехватывает ее руки, прижимая к кровати. – Ты моя и только, ясно? Этого, чужого, запаха на ней нет. – Отпусти. – Ни в жизни. – Ее собственный, такой родной, знакомый, будоражит кровь. – Таннис… – Чего ты от меня хочешь? – Она вдруг перестает сопротивляться. – Очередного свидетельства, да? Чтобы я дала показания? – А ты дашь? Молчание. – Значит, нет. Из-за страха? По ее глазам читать легко, вот только прочитанное заставляет руки разжать и отстраниться. Как сказал полковник? Все влюбленные – немного идиоты? И Кейрен ничем не лучше остальных. – Не из страха. – Кейрен… Она садится и подвигается ближе. – Скажи, что ты хочешь от меня услышать? Он… да, я знаю, что Войтех – преступник. И что виселицу он, наверное, заслужил. – Наверное? – Хорошо, заслужил. Но… проклятье, я не могу вот так… он запутался, Кейрен. Ее рубашка съехала с острого плеча, которое Таннис прикрыла ладонью. Родная. Близкая. И все-таки далекая. – Или я запуталась. Я понимаю, что он враг, что убьет меня, как только заподозрит… не важно, если ему даже примерещится предательство, то убьет. – Тогда почему? – Потому что… потому что я помню его другого. – Она почти кричит и сама же спохватывается, зажимает рот. – Другим. Настоящим. И тот, другой, он никуда не ушел… он ведь мог убить меня сразу, но… – Старая любовь не ржавеет. – Ты ревнуешь. – Таннис, конечно, я ревную. Сжатые кулаки. Тонкие запястья, и косточки торчат. Кейрен целует эти косточки и гладит смугловатую кожу, которая холодна. – Ты моя женщина, и мне неприятно, что ты заступаешься за ублюдка, по которому давным-давно виселица плачет. Нет, я понимаю, что у вас общее прошлое, но… – Ты тоже похудел. – Не меняй тему. Она хмыкает и осторожно устраивает голову на его плече. – Я не хочу его предавать, понимаешь? Просто не хочу… не ради него, ради себя, Кейрен. Когда-то он много для меня сделал, и теперь тоже… не рычи, я не то имею в виду. Он друг и… наверное, все-таки больше друг. Он обещал отпустить меня. Потом, когда все закончится… – Для кого закончится? Подтянув одеяло, пусть и пахнущее другим, но теплое, Кейрен закрутил в него Таннис. – Не знаю. Мне… было не очень хорошо. – Я вижу. – Нет, просто… ты же не знаешь, и… – Не знаю и знать не хочу. Вообще, я кольцо купил и выходи за меня… Не услышала, отмахнулась. И наверное, как-то иначе надо предложение делать, а Кейрен не умеет. И Таннис, закрыв ему рот рукой, сама говорит. – …я не умею говорить такие вещи. – Она тихо всхлипнула и прошептала: – Я беременна. Тихо стало. Звонко. И отчетливо тянет сквозняком из приоткрытого окна. От запаха пыли свербит в носу, а ноги опять мерзнут, и Кейрен убирает их под одеяло. – Молчишь? Острый локоть впивается в ребра, почти попадая по затянувшейся было ссадине. – Отпусти. – Нет. На шее Таннис выступает испарина, и на лбу, на впавших щеках. Она дышит глубоко, судорожно как-то и, почти задохнувшись, бьет по рукам, выгибается, борется зло, неумело… – Таннис, Таннис, пожалуйста… прекрати, глупая… Тебе плохо? Ну если легче станет, ударь… вот так, осторожней, себя не покалечь… ну вот, и давай вместе дышать? Помнишь, у нас получалось… а я вазу твою разбил… – С кленовыми листьями? – Она замирает. – Ее. – Ты… – Я не специально. Задумался и локтем задел… там на столе почти не осталось места. Я, оказывается, совершенно не приспособлен к самостоятельной жизни. Ты не представляешь, что дома творится… ну и плакать зачем? – Не знаю. Я теперь все время почти… – Ты сильная женщина. – Не хочу. – Чего? – Быть сильной женщиной. – Она сидела, остервенело размазывая по щекам слезы, и щеки эти становились красны, полыхали болезненным румянцем. – Хочу быть слабой… и чтобы на руках… всю жизнь оставшуюся на руках… – Хорошо, – легко согласился Кейрен, – если, конечно, не растолстеешь. А то беременные знаешь какими толстыми бывают? – Я? – Нет, пока нет, но в ближайшей, как я понял, перспективе… Она перестала плакать и кулаком ткнула в плечо. – Издеваешься? – Не думал даже. Выходи за меня замуж. – Что? – Замуж, говорю… в третий раз, между прочим, говорю, выходи… сейчас. Кейрен встал и осмотрелся. Жаль, что в отличие от полковника, он так и не прочел ни одного романа, теперь вот сказывался недостаток информации. Таннис следила за ним, закутавшись в одеяло, сатиновый хвост которого поднимался над ее головой причудливым воротником. Из-под одеяла торчали худые ноги с квадратными, резко очерченными коленями. Под левой – Кейрен помнил – шрам имелся, тонкий, полукруглый, словно отпечаток худосочной луны. Осмотревшись – комната была не сказать чтобы велика, – Кейрен решительно подошел к окну, прикрыл створки плотно. Из вазы вытащил полусухую розу – иных цветов в обозримой близости не было, и, встав перед кроватью на колено, протянул цветок: – Выходи за меня замуж. Пожалуйста. – Это из-за… – Нет, я еще раньше решил… а ты меня не услышала! Но теперь тебе точно придется и выслушать, и вообще. – Он чувствовал себя полным идиотом. – Я и кольцо купил. Давно уже. – Давно? – Она розу приняла, чтобы отложить в сторону. – Ага, уже три дня как. – И это называется давно? – Три дня без тебя – вечность. Стоять на полу было жестко и холодно. – Оно дома осталось, потому что я подумал, что… – Собака с кольцом будет выглядеть подозрительно? – Именно. Таннис улыбалась. И глаза ожили. |