Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
Стрелки часов не двигались. Кэри старалась не смотреть на них, но не удерживалась, вновь и вновь цеплялась взглядом. А потом вдруг поняла, что часы просто-напросто остановились. Испугалась сначала, что не только эти, на каминной полке, вытащила цепочку, сдавила механическое сердце в кулаке и, прижав к уху, слушала. – Кэри? Ты как? Брокк выглядел отвратительно. И, наверное, она тоже, но у Кэри хватило сил улыбнуться, правда, улыбка эта была ложью, как и его ответная… – Ложись… – Мне нельзя. Если я лягу, то усну. А если усну, не вернусь. – Тебе так только кажется. Брокк в мятой рубашке с грязным воротничком, надо полагать, еще вчерашней. – Я не позволю тебе умереть, девочка моя. – Это яд, да? Нехорошо лгать, и Брокк не пытается. Просто отводит взгляд. Яд. – Что у тебя просят взамен? Молчание. – Брокк! – Кэри, это… – Пожалуйста, я ведь имею право знать. – Пока ничего. До встречи еще три часа… у нас есть целых три часа… и мы оба не завтракали. Кстати, и не ужинали тоже. Ты голодна? Нет. – Да. – Кэри цепляется за руки. Рядом с ним сны отступают, и у нее хватает сил встать и сделать несколько шагов к креслу, на которое плед наброшен. – Ты не замерзнешь здесь? – Ничуть. – Что они… – Забудь, моя янтарная девочка. Просто поверь – все будет хорошо… у тебя, у меня… Она верила. Пыталась. И ела отвратительно горячий суп, заставляя себя глотать. Суп жидкий, но жажду не утолял. Голос Брокка доносился издалека. А он так и не рассказал ей сказку про дракона, но чтобы с белыми крыльями… …или зелеными. Они ведь разноцветные, драконы, Кэри помнит. Про них. Полет. Вершину мира. Пропасть под ногами. Кэри видит ее и, раскрыв руки-крылья, белые, несомненно белые, украшенные чудесной вышивкой, шагает в пустоту. Ветер бросается навстречу. Он горячий, и крылья вспыхивают. Они превращаются в седой пепел, а пепел кружит… …Кэри падает. Пропасть бездонна, но когда падение завершится, Кэри умрет. Ей было больно думать о смерти, а еще очень и очень жаль супруга: он снова останется один. Сквозь сон-падение, замерший, остановившийся между двумя ударами каминных часов, далеких, существовавших где-то в иной жизни, она слышала голос Брокка. Он взял ее на руки и переложил в кровать. Сидел рядом, рассказывая что-то о близкой весне и море, янтаре, который собирают на берегу, кораблях, драконах… и пока звучал этот голос, Кэри жила. Даже во сне ей безумно хотелось жить. Дыхание Кэри было прерывистым. Брокк вновь и вновь наклонялся к груди, слушал, убеждаясь, что сердце бьется. Отпустить руку было страшно. Отступить от постели страшнее вдвойне. Отвернуться. Одеться. Шесть пуговиц, и каждая дается с боем. Галстук… в бездну первородную галстук. Перчатки, которые трещат по швам. Пальто. – Я вернусь, Кэри. – Он шепчет, не зная, будет ли услышан, и вглядывается в напряженное побелевшее лицо. – Я очень скоро вернусь… Наемный экипаж – замызганная двуколка, и смурной кучер в черном плаще с капюшоном. Кучер словно дремлет, и на плащ садится снег, уже целый сугроб набрался, а ему будто бы все равно. Он оживает только затем, чтобы свистнуть упитанной лошадке. Бессонная ночь. Кэри явно снились кошмары. Она кричала и замолкала лишь в его руках, Брокк держал, уговаривая потерпеть. …сутки до встречи. И считал каждый час, боясь, что доза лекарства рассчитана неверно. …записка от Виттара, которую принесли утром. Работает. И есть рецепт, но нужно время… всем нужно время, но его нет. Оно уходило сквозь пальцы, врастая в стекло чумной ловушки. Благо все получалось с первого раза, между кошмарами Кэри, между ее забытьем, когда дыхание почти обрывалось… …в растянутом времени перед рассветом, который ныне выдался серым, волглым. Но холод и вправду помогал: становилось легче. Брокк потер слезящиеся глаза. Надо было бы поспать, но было утро и визит во дворец. Сторожевая башня. Узкая лестница, полдюжины дверей, многие из которых запирались и снаружи, и изнутри. Смотровая площадка, затянутая мерцающим пологом купола. Тройка кристаллов… наверняка приходилось менять часто – купол подобного размера был сверхзатратен. …колбы на подставке. И хранитель в собольей шубе. – Здравствуйте, мастер. – Он поклонился и указал на жаровню. – Купол куполом, но от мороза он не спасает. Просветите, долго ли мне еще здесь разыгрывать неусыпного сторожа? Как-то вот, знаете, годы уже не те… Отец королевы улыбался, но улыбка эта выходила кривой. – Недолго. – Я рад. – Он присел на лежак. – Вы не представляете, как все это меня утомило. Никто не хочет войны, но все к ней готовятся. Бронзовый таз для умывания, высокий фарфоровый кувшин, поднос с остатками еды и бутылка вина. Вигдор пьет из горла, отфыркиваясь. – Ненавижу зиму. – Он вытирает губы ладонью и указывает на сундучок. – Там, мастер, вы ведь за этим пришли? – Боюсь, что так. Дюжина колб-ловушек. Тусклое марево – стазис. Кристаллы. Общее защитное поле, к которому у Видгора имеется ключ. Он сам, надо полагать, ключ. И с кряхтением наклонившись над подставкой, вытаскивает колбу. – Вот, мастер, держите… пусть одной станет меньше. – Не станет. – Присаживайтесь, если так удобней… …вытаскивать пробку страшно, и руки дрожат, но за дрожь эту Брокк не испытывает стыда. Чужое оружие, пусть и выглядящее белесым порошком – всего-то щепотка, едва ли пол-унции наберется, – куда опасней истинного пламени. – Я наказан за собственное любопытство. – Вигдор тяжело опускается на лежанку и шубу стаскивает, оставаясь в измятом шерстяном костюме. Поверх пиджака он носит шаль, которую завязывает на животе массивным узлом. – Мерзну, знаете ли, и поясницу ломит. Пробовали поставить нормальную печь, но, говорят, полог рушится. – Смещение полей? – Именно. Так что приходится по старинке, углем… вином вот… иногда мне кажется, что я сопьюсь, а иногда, что это – не самое страшное, что может произойти. Всю сознательную жизнь я мучился вопросом, откуда мы взялись в этом мире. Не только мы, но альвы, люди… все… – Пришли. Порошок текуч. Он спешит покинуть одну ловушку, чтобы оказаться в другой. |