Онлайн книга «Полмира»
|
– Ага. Перед каждым походом в кузню куча народу заявляется, и все твердят, что вернутся богатыми. А некоторые, между прочим, не возвращаются. Бранд весело улыбнулся: – Ну, от меня так просто не избавишься! – А я и не хочу. Дурак ты, конечно, но у меня ж кроме тебя никого нет. И она вытащила что-то из-за спины и протянула ему. Какой-то сверток из потрепанной и заляпанной кожи. – Это мне? – спросил он, принимая сверток над исходящими теплом, умирающими углями. – Пусть сопровождает тебя в походах. И напоминает о доме. О семье. Какой уж ни есть… – А мне никакой другой семьи и не надо! А в свертке обнаружился кинжал. С блестящим, полированным стальным клинком. Боевой кинжал – длинный, прямой, с крестовиной в виде переплетенных змей. И с оскаленным драконом на навершии. Рин выпрямилась: понравился подарок или нет? Волновалась. – Когда-нибудь я скую тебе меч. Но пока… пока только это. – Ты сама его выковала? – Гейден помогла с рукоятью. А клинок – сама. – Отличная работа, Рин. Чем больше он рассматривал, тем больше ему нравилось: каждая чешуйка на змеиных спинах видна, и дракон скалит крошечные зубки, а сталь серебром блестит и острая-преострая… До лезвия аж дотронуться страшно. Прямо боязно грязными руками за такую красоту браться. – Боги, это ж работа мастера, сестренка!.. Она с облегчением откинулась к стене с деланно безразличным видом. – Я тут, похоже, новый способ плавки изобрела. Погорячее, чем прежний. Типа как в глиняном горшке. Кость и уголь, чтоб сплавить сталь с железом, песок и стекло, чтобы вывести примеси и очистить сплав. Но тут вся штука в жаре… да ты не слушаешь меня! Бранд виновато улыбнулся и пожал плечами: – Ты ж знаешь – я молотом помахать горазд, а этого вашего волшебства не разумею. Ты в десять раз лучший кузнец, чем я. – Гейден говорит, что ко мне прикоснулась Та, что Бьет по Наковальне. – О, Гейден, небось, от счастья все в себя не придет, что я ушел из кузни, а ты стала ее подмастерьем… – У меня дар. – Ага, скромности. – Скромность – удел тех, кому нечем похвастаться. Он взвесил кинжал в руке – прекрасная балансировка. – Сестренка, ты воистину госпожа и хозяйка кузни. Лучше подарка я за всю жизнь не видал. Не то чтоб его подарками заваливали, но все же. – Эх, жаль, нечем мне отдариться… Она улеглась на скамью и натянула вытертое до ниток одеяло на ноги: – Ты и так мне отдал все, что у тебя было… Он поморщился: – Не так-то уж много вышло… – А мне больше и не надо. И она протянула над угольями свою сильную, мозолистую руку кузнеца, и он взял ее, и они пожали друг другу пальцы. Бранд откашлялся, глядя в земляной пол: – Ты как, справишься тут? Пока я, это… в походе буду… – Я-то? Да я как пловец, которому без кольчуги плавать разрешили, – только вздохну с облегчением! И она презрительно скривилась, да только Бранда не проведешь – он читал у нее в сердце. Ей всего-то пятнадцать, и он – вся родня, какая у нее есть, и она напугана. А из-за этого он тоже теперь боится. Боится идти в бой. Боится уезжать из родного дома. Боится оставлять ее одну. – Я вернусь, Рин. Ты и заметить ничего не успеешь, как я дома буду. – Ага, вернешься с грудой сокровищ… Он подмигнул: – О моих подвигах будут петь песни, а еще я приведу дюжину лучших рабов… – Ну и где они будут спать? – В большом каменном доме, который я куплю! Рядом с крепостью! – И у меня будет целая комната для одежды, – пробормотала она, оглаживая кончиками пальцев плетеную стену. Да уж, хибарка у них так себе, но они и за такую богам признательны. Знавали они времена, когда ночевать приходилось под открытым небом. Бранд тоже улегся. И поджал колени – потому что иначе ноги с конца лавки свешивались. Вытянулся он. И тоже развернул свой вонючий обрывок одеяла. И не выдержал: – Рин. Я, похоже, сегодня что-то не то сделал. Да уж, не умел он хранить секреты. В особенности от сестренки… – Что на этот раз? Он принялся ковыряться пальцем в дырке на несчастном одеяле: – Я… правду сказал. – Про что? – Про кого. Про Колючку Бату. Рин прикрыла ладонями лицо: – Да что ж между вами происходит-то… – В смысле? Да она мне даже не нравится, ты о чем? – Она никому не нравится. Она как заноза в заднице. Но ты-то зачем к ней лезешь? – Судьба нас сводит, а не я к ней лезу… – А ты не пробовал просто развернуться и отойти от нее подальше? Она убила Эдвала. Убила. Он умер, Бранд. – Я знаю. Я там был и все видел. Но это не убийство. И что мне было делать, ты же у нас умная, скажи, а? Держать рот на замке, как все остальные? Промолчать, чтобы ее камнями раздавили? Нет, мне такой камень на душу не надобен! И тут понял, что почти кричит, такой в нем бурлил гнев. И уже тише добавил: – Я не мог поступить иначе. Они долго смотрели друг на друга и мрачно молчали. Огонь в очаге прогорел, головешка рассыпалась, выпустив сноп искр. – Почему тебе вечно больше всех надо? Что, больше некому было правду сказать? – Похоже, что нет. – Ты всегда был добрым и честным парнем. Рин перевернулась на спину и уставилась в дыру на крыше, куда вытекал дым. Оттуда проглядывало звездное небо. – А теперь ты стал добрым и честным мужчиной. Потому-то у тебя все и идет наперекосяк. Ты постоянно хочешь, как лучше, а получается… получается хуже некуда. Ты кому рассказал-то про это? Он сглотнул. И не решился посмотреть ей в глаза, вместо этого уставившись в дымоход – словно там что интересное можно высмотреть. – Отцу Ярви. – Боги, Бранд! Ты полумер не признаешь, как я погляжу… – А смысл? – пробормотал он. – Ну, все ж уладится, правда? Он очень, очень хотел, чтобы она ответила: да, все будет хорошо. Но она просто лежала и смотрела в потолок. Поэтому он снова взял в руки книжал и стал смотреть, как свет очага переливается на стали. – Отличная работа, Рин, правда. |