Онлайн книга «Нежные листья, ядовитые корни»
|
Юнец перевел взгляд на Любку, решив, очевидно, что та будет сговорчивее. – Я был бы вам очень признателен, если бы вы… Но Савушкина уже поднялась, изменившись в лице. – Уходите! Юнец и муж Елиной переглянулись. – Убирайтесь отсюда, вам сказано! – взвизгнула Любка. – Не уйдете – охрану вызову! – Какая любопытная реакция, – озадаченно сказал парень, потирая переносицу. – Ты думаешь, мы шутки шутим? – разозлилась Ирка. – А ну проваливай! В том, что при желании она справится с мелким, у нее не было сомнений. Вот со здоровяком возникли бы проблемы. Но Коваль надеялась, что тому хватит ума не драться с бабой. – Я тебе что говорил? – хмуро спросил муж Елиной, не обращая на нее внимания. – Без реверансов нельзя было обойтись? – Тебе чужда галантность, мой неучтивый друг, – с грустью констатировал юнец, тоже как будто не замечая ни хозяйку номера, ни ее подругу. Это окончательно вывело Ирку из себя. – Сам уйдешь или дверь твоей башкой выбить? – заорала она. – Козел, блин! Приперся, на, урод, на! Звук собственного голоса подхлестывал Коваль. Она двинулась на незваных гостей, сжав кулаки. Страх и растерянность, мучившие ее все это время, наконец-то оказались вытеснены добротной злостью. Ради этого Ирка готова была драться с кем угодно. Любка не видела лиц гостей – они стояли к ней спиной. Кувалда перла на них, как танк, и можно было не сомневаться, что на этом разговор закончится. – Одиннадцатый класс, третья четверть, – сказал юнец. – Мальчик Демьянов и девочка Зинчук. Ирка встала как вкопанная. Она открыла рот, но не смогла издать ни звука. Любка Савушкина бессильно опустилась в кресло. – Вот с этого надо было начинать, – буркнул муж Елиной. – А то «позвольте, разрешите»… – Я рискну еще раз повторить свою просьбу, – с отвратительной вежливостью сказал юнец, обращаясь к Коваль. – Не ответите ли вы на несколько вопросов? Когда вы в последний раз видели Юлию Зинчук? – В школе, – выдавила Коваль. – Давно. – Что случилось с ней в одиннадцатом классе? Молчание. – Уточню – в третьей четверти? Молчание. – Вы ведь обе прекрасно понимаете, о чем я говорю. Молчание. Они даже не пытались выкрутиться – «мы не помним» или «это вас не касается». Не пытались притворяться, что не понимают, о чем речь. Просто молчали. Бабкин смотрел на двух женщин, и происходящее нравилось ему все меньше и меньше. – Это была просто грубая шалость, – выговорила наконец Любка. – Шалость, – повторил Макар. – Грубая. Он внимательно посмотрел на нее. Любка пожала плечами: – И глупая. Мы не были добрыми девочками в школе. – Серьезно, ничего особенного, – добавила Коваль. «Руки, руки ей держи!» – «Кусается, тварь!» – «А-а-а-а-а!» Ирка налила себе воды и выпила залпом, как водку. Илюшин сунул кулаки в карманы брюк. – Мне хотелось бы вам кое-что объяснить, – сказал он. – Я не знаю, что произошло много лет назад. Но я знаю, что произошло здесь недавно. Ваша подруга устроила встречу бывших одноклассниц. И что особенно интересно, женщины, которые были на этой встрече, боялись упоминания имени Зинчук – все, кроме одной. «Коридор такой длинный, что кажется, они бегут вечность. Догнать, сбить с ног, подмять под себя… Кто это визжит? Светка? – Давай сюда! – Я не знаю, где они! – Ищи, дура! – Вот, вот… Дрожащие скрюченные пальцы, блеск металла». – Кроме кого? – спросила Ирка, просто чтобы перебить звеневшие в ушах отголоски криков. Ей казалось, их слышат все. – Кроме моей жены, – подал голос здоровяк. – Она единственная, кто не понял, отчего вас так волнует Зинчук. – Юнец взглянул на Коваль. – И это снова возвращает нас к школьной истории. – Чушь! Какая тут связь? – В конце концов, – словно не слыша Савушкину, продолжал парень, – женщину, которая все это устроила, нашли убитой. На словах «все это устроила» Любка с Коваль вздрогнули и переглянулись. О чем он говорит, о встрече? Или о том, что произошло восемнадцать лет назад? Что ему известно? – Бред… – растерянно пробормотала Коваль. – Зинчук могла через столько лет после того случая в школе решить отомстить? – спросил Макар. – Только если она шизанулась начисто, – не раздумывая, ответила Любка. – Спрошу иначе: могла Юлия Зинчук после того случая в школе начисто, как вы выразились, шизануться? – Нет! – Ирина, а вы что скажете? Коваль уставилась в пол. – Это была просто шалость, – тупо повторила она. «Откуда столько крови? И на лезвии, и на полу… – Кто-нибудь, дайте бинт. Дайте же этот чертов бинт! Что вы стоите?!» Макар потянулся и непринужденно покачался на пятках. Бабкин устал стоять, но сесть им так никто и не предложил, а сам он не собирался просить разрешения второй раз. Особенно у этой грудастой стервы карманного формата с лицом развратного ребенка. К его удивлению, Кувалда вызывала у него куда меньшую антипатию. Крупная, ширококостная, могучая и довольно безбашенная баба, если решила применить силу, чтобы выставить их из номера. И при всем этом жалкая, что ли. Несчастная. – Пожалуй, я от вас устал, – вздохнул Макар. Бабкин даже покосился на друга – не показалось ли. Но, судя по тому, что обе женщины уставились на Илюшина – одна гневно, вторая недоверчиво, – он все расслышал верно. – Вы делаете глупость за глупостью. Начиная с того, что отказываетесь со мной нормально говорить, и заканчивая тем, что остались в отеле. – Говорить с вами нам и в самом деле не о чем, – сказала Любка, собравшись с силами, – это исключительно наша добрая воля. А с отелем что не так? Рогозину убили? Давайте без всякой фальши: никакой подругой она нам не была. Мы о ее жизни знали исключительно из интернета. А она о нашей не знала вообще. – Не интересовалась, – поправила Ирка. – Да, правильно: знала, но не проявляла интереса. То, что ее убили, ужасно. Но оплакивать ее мы не будем. Так что не стоит читать нам лекции о морали. Илюшин удивленно вскинул бровь: – Мораль? Вы меня и впрямь не поняли или только делаете вид? Скажу вам прямым текстом, – он повысил голос, – я абсолютно убежден, что Юля Зинчук в отеле. Больше того – она одна из вас! Что вы так смотрите на меня? Да-да, одна из восьми, приехавших на встречу. У нее есть цель, и, как сказала мне Маша Елина, она пойдет к этой цели маленькими шагами. Первый шаг уже сделан. |