Книга Забытый легион, страница 3 – Бен Кейн

Он догадывался, что гаруспик восхищается его силой и ловкостью, хотя и не показывает вида. Камень полетел так быстро, что мог бы убить и человека, оказавшегося на его пути.

— С этим даже мне тяжко смириться, — вздохнул Олиний.

— Особенно с тем, как они нами помыкают. — Молодой этруск жадно глотнул воды из кожаного бурдючка и передал его своему учителю. — Далеко отсюда до пещеры?

— Недалеко… — Гаруспик надолго приник к воде. — Но сегодня неподходящий день.

— И ради этого ты тащил меня сюда? Я думал, ты покажешь мне печень и меч.

— Я так и хотел, — мягко ответил Олиний. Он поднялся на ноги и начал спускаться, хмыкая всякий раз, когда опирался на литуус. — Однако знамения на сегодняшний день плохие, и будет лучше, если ты вернешься в латифундию.

Прошло восемь лет с тех пор, как молодой этруск впервые услышал про гладиус — короткий меч Тарквина, последнего этрусского царя в Риме, и про бронзовую печень, одну из тех немногих, с помощью которых предсказатели судьбы обучались своему искусству. Тарквинию до ужаса хотелось увидеть древнюю реликвию. Олиний очень часто упоминал о ней на уроках. Но он знал, что лучше согласиться со старым гаруспиком. Несколько дней не имеют значения. Он поправил мешок на спине и проверил, все ли козы и овцы спустились вниз.

— Мне все равно придется туда подняться. Взять лук и несколько дней выслеживать волков. — Тарквиний попытался придать голосу безразличный тон. — Пусть это серое отродье не считает, что может оставаться безнаказанным.

Олиний лишь хмыкнул в ответ.

Разочарованный, Тарквиний поднял глаза к небу. Не увидеть ему бронзовой печени, пока гаруспик не сочтет, что знамения благоприятны для таких дел. Свистом подозвав собаку, он пошел по узкой тропке вслед за Олинием.

* * *

Гаруспика Тарквиний оставил спать в маленькой хижине, находившейся на середине горного склона. Собака свернулась у ног старика. В очаге уютно потрескивали поленья: кости Олиния мерзли даже в ласковую летнюю ночь.

Молодой человек шел хорошо знакомой дорогой мимо обширных полей, оливковых рощ и виноградников, окружавших громадную виллу Целия. Когда он наконец добрался до крепкой известняковой ограды, та еще не успела остыть от дневного солнца.

Лачуги рабов и почти столь же простые жалкие домишки, в которых жили наемные работники, располагались позади главных строений. По пути Тарквиний не встретил ни души — работники вставали затемно, ложились после заката, а потому приходили и уходили в густой полутьме.

Тарквиний остановился у входа во дворик, вгляделся во тьму, но так ничего и не увидел.

Тишину тут же нарушил мужской голос:

— Где тебя носило весь день?

— Кто здесь? — прошипел Тарквиний.

— Твое счастье, что надсмотрщик спит. А не то получил бы палок!

Испуг сразу прошел.

— Олиний рассказывал мне о наших предках, отец. Это гораздо важнее, чем ковыряться на полях.

— А смысл? — Из дверного проема показался приземистый полный мужчина, крепко державший обеими руками амфору. — С нами, этрусками, давно все кончено. Мясник Сулла делал все наверняка.

Тарквиний вздохнул. Этот спор продолжался уже давно. Около двух десятков лет назад многие из оставшихся этрусских семей и кланов, почувствовав возможность обрести хоть какой-то шанс на независимость, вступили в гражданскую войну на стороне Мария. Это была авантюра, заранее обреченная на провал, и тысячи людей погибли напрасно.

— Марий проиграл, — прошептал Тарквиний, — и мы тоже, но это не значит, что о нашем прошлом можно забыть.

— Для нас это была последняя возможность возродиться и вернуть былую славу!

— Ты опять пьян.

— По крайней мере, я выполнил всю дневную работу, — огрызнулся в ответ отец, — а ты без толку шатался где-то со старым придурком и слушал его бредовые россказни.

Тарквиний понизил голос:

— Это не россказни! Олиний учит меня тайным ритуалам и древним знаниям. Кто-то должен их помнить, иначе мы позабудем все!

— Делай что хочешь. Республику уже не остановить. — Сергий шумно отхлебнул вина. — Ничто не остановит эти сучьи легионы.

— Иди ложись.

— Даже наши боги покинули нас, — пробормотал он.

Тарквиний подтолкнул безвольное тело к маленькому сырому домику. Вино превратило некогда гордого воина в одинокого, замкнутого пьяницу. Всего несколько лет назад отец тайком учил его обращаться с оружием. Теперь Тарквиний владел гладиусом так же искусно, как этрусским боевым топором.

Сергий со стоном повалился на соломенный матрас, который делил с Фульвией, матерью Тарквиния, и тут же захрапел. Молодой человек лег у противоположной стены и прислушался к храпу. Он тревожился за отца: если тот будет и дальше пить так же, то долго не проживет.

Уснуть Тарквинию удалось не скоро, но приснившийся ему сон был очень ярким.

Ему снилось, как Олиний приносил в жертву ягненка в какой-то незнакомой пещере. Старик разрезал животному брюхо, извлек внутренности и начал всматриваться в них. Тарквиний обвел взглядом темную пещеру, но не увидел и следа бронзовой печени или меча, о которых так часто говорил Олиний.

Гаруспик осмотрел кишки, и выражение его лица изменилось. Тарквиний окликнул его, но старик не отозвался. Казалось, учитель не замечал его присутствия; он со страхом смотрел на вход в пещеру.

Было трудно сказать, что именно его пугало. Гаруспик положил темно-красную печень на глыбу базальта и начал внимательно изучать ее. Старик по-прежнему то и дело оглядывался, но казалось, что его страх с каждым разом уменьшался. Прошла целая вечность, прежде чем Олиний довольно кивнул, сел на корточки, прижался спиной к стене и стал ждать.

Учитель был доволен, но Тарквиний внезапно ощутил страх, который все усиливался и наконец стал невыносимым. Он побежал к устью пещеры.

Обведя взглядом склон холма, он увидел Целия, приближавшегося к пещере с десятью легионерами. Лица воинов были суровыми и мрачными, каждый держал в руке меч. Перед ними бежали огромные охотничьи собаки.

— Беги, Олиний! Беги! — крикнул Тарквиний.

Наконец провидец увидел его.

— Бежать? — Он невесело усмехнулся. — Чтобы свернуть себе шею?

— Солдаты хотят тебя убить! Их ведет Целий! Ты должен бежать! Немедленно!

Но во взгляде Олиния не было и тени страха.

— Пришел мой час, Тарквиний. Мне пора присоединиться к предкам. Ты — последний гаруспик.

— Я? — поразился Тарквиний. За все годы учебы ему и в голову не приходило, что в его лице старик готовил себе замену.

Олиний серьезно кивнул.

— Печень и меч?

— Они уже у тебя.