Книга Забытый легион, страница 6 – Бен Кейн

Толстого вырвало снова.

— Проклятые плебеи, — сказал он, положив мясистую руку на плечо приятеля. — Не обращай внимания, дружище. Просто у меня с ногами плоховато.

— Плебс хорош в небольших количествах, — согласился тот. — За исключением армии и полевых работ.

Гуляки заулыбались, но плотный рыжий, возглавлявший группу, нетерпеливо сказал:

— Пошевеливайтесь, иначе мы никогда не доберемся до Лупанария!

Название самого знаменитого римского борделя заставило нобилей навострить уши. Его обитательницы славились на всю Италию. Встрепенулись даже самые пьяные.

— Что, Целий, не терпится? — с легкой досадой спросил худой.

— Это же лучший публичный дом в городе. Тебе давно следовало посетить его. — Целий алчно потер руки. — Нигде больше не найдешь столько красивых женщин!

Кажется, туда только что доставили новую партию рабынь из Германии. — Толстый откашлялся. — Но сначала я хочу выпить!

— А потом в публичный дом! — хлопнул его по руке Целий.

— Если смогу до него добраться!

— И я тоже! — засмеялся самый старший из гуляк, которому было сорок пять. — А ты пойдешь? Или боишься жены? — спросил он предводителя.

Стройный добродушно улыбнулся. Он уже много раз слышал эту подначку. Друзья немного завидовали гордому имени его жены и подтрунивали над его супружеской верностью. Но реплики пьяных приятелей не могли его пронять. Все знали сдержанность этого молодого нобиля, и он не собирался портить это мнение о себе.

— Будь германские женщины действительно красивыми, я мог бы поддаться искушению. Но все они — конопатые ведьмы!

Остальные засмеялись, желая доставить удовольствие своему могущественному другу. Этот политик сумел пережить кровавые чистки Суллы, наследника первых диктаторов Рима Цинны и Мария. Несмотря на множество угроз, он отказывался разводиться с женой, дочерью врага Суллы. Родня и сторонники стройного несколько месяцев уговаривали Суллу, и наконец он отменил смертный приговор. Предсказание диктатора о том, что этот человек со временем подчинит себе римскую аристократию, было забыто, и теперь общественность считала честолюбивого всадника одним из самых многообещающих молодых римлян.

— Тогда трахни кого-нибудь из тамошних мальчиков, — бросил Целий. — А женщин оставь нам.

Нобиль потер орлиный нос.

— Я думал, все эти мальчики живут в твоем доме.

Целий сжал кулаки.

— Бросьте. Мы все здесь друзья, — серьезно сказал обычно веселый коренастый Авфидий, славившийся добродушием.

Стройный, всегда остававшийся политиком, только пожал плечами:

— Я не собираюсь ни с кем ссориться.

— А ты, Целий? Мир?

Рыжий гневно закусил губу, но кивнул:

— Ладно.

Тон был неискренним, но Авфидий успокоился и повернулся к остальным:

— Где здесь ближайшая траттория?

— За Форумом. Позади храма Кастора. — Толстый всадник показал рукой вперед. — Следуйте за мной.

Спустя несколько минут они сидели за столом каменной таверны, пропахшей потом и дешевым вином. В кольцах торчали факелы, озарявшие закопченные стены и отбрасывавшие длинные танцующие тени. Здесь, по обыкновению, был большой зал на первом этаже, а в трех-четырех верхних этажах располагались квартиры, сдававшиеся внаем. В помещении звучали громкие голоса. Одни посетители играли в кости, другие мерялись силой на деньги.

Несмотря на охрану, большинство вновь прибывших чувствовали себя неуютно. Здешняя обстановка им не нравилась. Многие посетители, не привыкшие общаться с аристократами, тоже смотрели на них с опаской.

— Ну, что уставились? — гаркнул Целий.

Сидевшие рядом быстро отвели глаза.

Целий грозно ухмыльнулся, кивнул, и за спинами любопытных граждан тут же возникли рослые рабы. Он кивнул еще раз, и телохранители вывели двоих мужчин наружу. Еще один раб остановился у входа. Когда за дверью послышались крики, друзья уведенных беспомощно застыли на месте. Даже дюжий привратник набрал воды в рот.

— Целий, так ты не обзаведешься друзьями, — сказал стройный.

— Кому нужен этот сброд?

— Не стоит бить плебеев без необходимости. — Он показал на дверь. — А когда такой необходимости нет, лучше мириться с их присутствием.

— Ты все знаешь лучше всех?

— Эти люди — не рабы.

— Всадники могут делать все, что им хочется.

— Можешь и дальше поступать так же — если тебе не нужна их поддержка в Сенате.

Целий скривил губы, но промолчал.

— Мы, всадники, самые могущественные люди в самой сильной стране мира. Плебс это хорошо усвоил. Уважение гораздо лучше помогает управлять, нежели страх.

Другие закивали, но рыжий нахмурился.

— А тут поблизости нет ничего получше? — слегка понизив голос, спросил Авфидий. — Это же настоящая дыра!

Многие повернулись к Целию, объявившему себя знатоком борделей.

— Есть места, где конская моча и публика получше, чем здесь, но мы зашли сюда только по дороге в Лупанарий, — ответил Целий, довольный тем, что снова оказался в центре внимания. Он допил чашу. — Давайте посидим еще немного. А потом зададим жару светловолосым шлюхам!

Все кивнули, за исключением стройного.

— Лично я отсюда возвращаюсь домой.

— Что? Ты нас бросаешь? — Толстый всадник наполнил чашу приятеля и толкнул ее к нему, пролив вино.

— Мне нужно подготовиться к завтрашнему выступлению в Сенате.

— После ночи в седле гениальность потечет из тебя, словно моча! — Авфидий сделал неприличный жест, заставив всех расхохотаться.

— Друг мой, в следующем году я хочу стать квестором. Такая должность с неба не падает. — В качестве младшего магистрата стройный получил бы возможность познакомиться со сложностями римского законодательства, а то и распоряжаться частью общественной казны. Это позволило бы ему накопить ценный политический опыт, без которого невозможно подняться на следующую ступеньку и стать претором.

— Во имя яиц Юпитера! Неужели тебе не хочется повеселиться? — насмешливо спросил Целий, знавший, что без сильной поддержки человека на такой пост не изберут.

— Этот человек прав, — признал Авфидий. — У магистратов редко бывают свободные вечера.

— Я знаю.

— Тогда оставайся с нами!

— Предпочитаю служить республике. А вы можете грешить хоть всю ночь.

— Ты тут не единственный, у кого есть общественные обязанности.

— Прошу прощения, — быстро произнес стройный. — Я никого не хотел обидеть.

— Серьезно? — Целий стиснул край стола так, что побелели костяшки. — Ты пока еще не квестор, а такой же всадник, как и мы! Наглый выскочка!