Онлайн книга «Юность Барона. Книга 1. Потери»
|
– Да-а, были врэмэна, – понимающе покачал головой Халид. – Но как гаварят у нас на родыне: «Аружие в руках – ещо толька палавына дэла». Эта к таму веду, что, туда-суда, вырвалса? – Скорее, ноги унес, – усмехнулся Барон. – Панятна. Старый сапожник небрежно выбросил «шесть-шесть», подвигал камни и как бы между прочим поинтересовался: – Какымы караваннымы тропамы тэбя нынчэ вэтэр прынес? – Да так: Москву посмотреть, себя показать. – Эта правыльно. Тэбе, Барон, в тваем нынэшнэм палажении абязательна сэбя паказывать нада. Луды пра тэбя с уважениэм гаварят, да. А уважениэ – мала заслужыть, его сахраныть нужна. – А что за люди? – Правыльные. Бэрла, Брыллиант. Тожэ и Варшава. – Даже так? Хм… За Варшаву отдельное спасибо. Сильный человек. – Харошый, да, – подтвердил Халид. – Можэт, чэм магу, туда-суда, памочь? – Может, и можешь, – Барон выбросил «три-два», сделал ход, после чего поставил на колени чемоданчик и достал из него металлическую пластину с оттисками ключей Мадам. – Остались еще в столице умельцы? Или всех горных мастеров подрастеряли? – Зачэм растэрялы? Харошые мастэра при любой власты бэз работы нэ останутся, да? Халид всмотрелся в пластину: – Размэр точный? Или нужна ещо? Плус-мынус, туда-суда? – В принципе, запасной «плюс-минус» не помешает. – А?.. – Верхний – влево и чуть назад, – считал вопрос Барон. – Нижний – два оборота направо. – Панятна. Кагда нужна? – Завтра к утру сможешь? – Сделаем, дарагой. Прихады утром, будэт гатова, да. – Премного. Ты не в курсе, Шаланда со своей кодлой по-прежнему в Сокольниках на якоре стоит? – А куда он аттуда дэнется? Нэ тот Шаланда стал. Бэгут от него луды. – Что так? – Фарт где-та растэрял. Навэрная, сглазыл кто? – Фарт – дело наживное. А в сглаз лично я никогда не верил, – возразил Барон, окидывая задумчивым взглядом положение на доске. – Однако, товарищ Ботвинник, по ходу того – партия. Он вытащил бумажник и достал две синие пятирублевые бумажки. – Атыгрыватьса будэшь? – предложил Халид, забирая выигрыш. – Другим разом. А сейчас все, шабаш. Пора мне. Рад был сыскать тебя в добром здравии. – Э-эээ! Пагады, дарагой! Так дэла нэ дэлаются. А пасидеть? Выпить-закусыть? Туда-суда? – Извини, дорогой, но сегодня у меня еще дела. Вот завтра утром зайду, тогда и устроим «туда-сюда». – Абыщаишь? – Слово даю. – Харашо. Тагда ступай, да завтра. Попрощавшись, Барон ушел, а старик-сапожник тяжело поднялся с ящика, осмотрелся по сторонам и махнул рукой пареньку, что вертелся неподалеку, возле яблочных рядов: – Санька! Хади суда! – Чего, дядь Халид? – услужливо подскочил паренек. Старик достал из будки старую газету и завернул в нее переданную Бароном пластину: – Вазьмы эта и атнесы до Кастыля. Скажэшь, Халид прасыл сдэлать завтра к утру. С запасом. – Хорошо, дядь Халид. – Дэржи, – старик сунул пареньку одну из выигранных бумажек. – Ух ты! Спасибо, дядь Халид. – Узнаю, что апять на папыросы патратышь – сэрдытся буду. Понял, да?.. * * * Выйдя через центральные ворота рынка на вечно гомонящий, людный Можайский Вал, Барон притормозил, размышляя о том, как ему убить оставшиеся два часа до начала читательской встречи с Гилем. Стараниями Мадам есть не хотелось, в одиночку выпивать вроде как тоже. А куды еще податься в Москве «бедному крестьянину»? Не в Третьяковку же идти? И не в Мавзолей? – ВАСЬКА! – ухнуло где-то за спиной восторженное. Барон вздрогнул. На долю секунды ему вдруг показалось, что… Да нет, ерунда, не может быть. – Язви меня в душу! Васька! Ощущая смутное беспокойство, Барон обернулся и далеко не сразу вычислил адресованную персонально ему радостную улыбку, что принадлежала примостившемуся возле табачного киоска безногому калеке на тачке. Минутою ранее в околорыночной сутолоке Барон его просто-напросто не заметил. – Митяй?! – Васька! Барон бросился к инвалиду, равняясь с ним ростом, бухнулся на колени и сжал захлебывающегося от восторга Митяя в объятиях. – Васька!.. Ешкин кот!.. Живой! – одновременно и смеясь, и плача причитал тот. – А форсу-то, форсу! Пр-аа-льна! Знай наших, сталинцев! Где ты? Что ты? Откуда? – Я из Ленинграда. Сегодня первый день как в столице. В командировку. – Надолго? – Пару-тройку дней, думаю, побуду. – Дело, голуба! А сюда, на Дорогомиловку-то, тебя как занесло? – Да, почитай, просто мимо проходил. – Просто! Ничего не просто!.. Стоп! – спохватился Митяй. – Надо же это дело как-то?.. – Он принялся суетливо шарить по карманам, выгребая горстки мелочи и несколько смятых рублей. – Короче, так: во-он, через дорогу, пивную видишь? Метнись туда, возьми по паре пива. Это нам для разгону будет. Скажешь, для Митяя, тогда на вынос дадут. Меня там шибко уважают, так что смело при в обход очереди. – Так, может, сразу прямо туда и переместимся? – предложил слегка ошалевший от такого напора Барон. – Не могу. Я туточки мегеру свою дожидаюсь. Оставлю пост, потом шуму не оберешься. Вот, держи деньги. – Не нужно. Нынче моя очередь проставлять. – Бери, я сказал! Ты ко мне приехал, значит, ты – гость. Боец Лощинин! – Я! – Выполняйте приказание старшего по должности. – Есть!.. Минут через двадцать однополчане комфортно расположились там же, за табачным ларьком, так чтоб не шибко отсвечивать с пивом, но и чтоб не пропустить выхода с рынка помянутой Митяем «мегеры». Сидя прямо на грязном асфальте и прислонившись для упора спинами к задней, нерабочей стенке киоска, они с наслаждением тянули «Мартовское» и взахлеб, перебивая друг друга, вспоминали. Со стороны парочка эта – безногий пожилой калека и цивильно одетый, достаточно молодой, кабы не ранняя седина, мужчина – смотрелась, мягко говоря, странно… * * * – …В итоге получилось: что в лоб, что по лбу, – продолжал рассказывать Митяй. – Потому как ноги мне отрезать вполне могли и в Тихвине. Стоило за-ради того самолет в столицу гонять? – Прохоров надеялся, в Москве хирурги потолковее окажутся. |