Онлайн книга «Счастливо оставаться!»
|
– Тебе что? Жалко? – Жалко, – соглашалась Тамара и нежно поглаживала свой имиджевый аксессуар. Маруся не теряла надежды – «а вдруг?». И вдруг очки оказались на носу вчерашней подруги. Машка ревниво следила за полетом девочки-стрекозы, и в душе ее назревал бунт: – Значит, чужим детям носить твои очки можно? – гневно прошипела она подошедшей матери. – Тихо! – шикнула на нее Тамара и отвела дочь в сторону. – Мне – никогда! – продолжала возмущаться Маруся. – Я сломаю! А ей можно? Вика, услышав Машкину тираду, решила, что долг платежом красен, и протянула девочке свои очки: – Хочешь поносить, Машуля? Машуля не торопилась с ответом – по лицу пробежало сомнение: соглашаться – не соглашаться? – А они фирменные? – уточнила девочка. – Фирмячие, – ответил за жену Гена. – Я-то в очках разбираюсь. – У Хены бизнес, – пояснила Вика. – Очками торхует. – Да-а-а? – уважительно протянула Машка и победоносно посмотрела на мать. – Тогда давайте. Через секунду Маруся красовалась в Викиных очках – ревность исчезла. Женщины щурились, но, с пониманием глядя друг на друга, терпели временное неудобство. Пытались наладить между обеими девицами контакт. Наступила Дашина очередь позавидовать сопернице: Машка являлась обладательницей нарядного купальника, слегка трещавшего от распирающего его тела. Этих деталей Даша, конечно, не замечала. Ранило другое – взрослая форма одежды. – Снимай сарафан, Дашуля, – поторопила дочь Вика и начала его нетерпеливо стаскивать с дочери. Девочка осталась в нарядных плавочках, болтающихся на худенькой попке. Притянула мать к себе, что-то прошептала той на ухо, после чего Вика начала рыться в огромном пакете. В конце концов вытащила верхнюю часть детского купальника и заботливо нацепила ее на Дашкину тощую грудь. – Что я вижу! – зареготал Стас. – Дашуня лифтон надела! Маруся непонимающе уставилась на мать. – А что тебе не нравится? – спокойно спросила Вика. – Так у нее ж титьки еще не выросли! – отрывался юноша. – Я те ща дам – «титьки не выросли»! – повернулся к сыну Гена, и Стас осекся. – А ну иди эту хадость вымой! Виктор одобрительно посмотрел на друга, а Вика устало выдохнула: – Хена… Ну хватит… Оставь его в покое. – Да я его не трохаю! – Вот и не трохай. – А пусть он Дашку не трохает! – Да не трохаю я никого, – возмутился Стас и отступил к морю. Его опередили две особы в очках, с визгом влетевшие в воду. «Пропали очки!» – подумала Тамара и загрустила от забрезживших на горизонте будущего финансовых трат. Солнце начало припекать. Женщины, чьи глаза оказались лишенными привычной защиты, складывали руку козырьком и следили за бултыхающимися в море девчонками. Барышни отрабатывали кувырки в воде, так и норовя утопить драгоценные материнские аксессуары в закипающем от поднявшихся волн море. Первой не выдержала Тамара, чувствуя ответственность за передоверенную ее дочери собственность: – Машка! Выходи! Маруся притворялась глухой, поворачивала голову в сторону матери, пожимала плечами и показывала на уши – «ничего не слышу!». Потом самозабвенно ныряла, переворачивалась, ловила слетевшие очки и выскакивала, держа их за дужку. Отцы стояли рядом, полностью отдавшись беседе и не обращая внимания на счастливые вопли. – Ви-и-ить! – обратилась Тамара к «спящему» на боевом посту мужу. – Выгоняй Марусю! – Все нормально! – перекрывая шум моря, орал супруг и торопился вернуться к прерванному разговору. Тамара сложившуюся ситуацию нормальной не считала, поэтому, чертыхаясь, поднялась с лежака и направилась к резвящейся дочери. – Ну все, блин! – процедила Машка сквозь зубы и, отплевываясь, поползла к берегу, вспахивая пузом галечное дно. – Машка! – строго выговорила Тамара. – Ты что? Глухая? – Я ныряю, мама. У меня в ушах море. Ничего не слышно, – объяснила девочка. – Мороженое хочешь? Машка недоверчиво посмотрела на мать: – Ну… Тамара выкатила глаза и ткнула пальцем в ухо: – Ни-че-го не слы-ы-ышу! – Хочу-у-у! – заорала Маруся, с легкостью поддавшись на материнскую провокацию. – А-а-а?! – наступила Тамарина очередь притворяться глухой. – Хочу-у-у! Мальцева повернулась спиной к дочери и, махнув рукой, побрела к своему лежаку. Маруся затрусила следом, подпрыгивая на раскаленной гальке. Увидев Вику, стянула с себя очки и протянула их своей благодетельнице: – Ниче не видно. Спасибо. Вика со вздохом облегчения кивнула головой и с усердием начала протирать полотенцем покрывшиеся соляными пятнами стекла. – Целы? – поинтересовалась Тамара. – Да что с ними станется? Мальцевой уверенность Вики в благополучном исходе показалась довольно странной. Видимо, у них был разный жизненный опыт. – Мама! – вызывающе топнула ногой Машка. – Ты что? Глухая? – Нет, – спокойно процедила Тамара. – Просто у меня в ушах ветер. Ничего не слышно. Маруся остолбенела от материнского коварства, сработал эффект бумеранга: – Ты что, обиделась на меня, что ли? – За что? – За то, что я из воды выходить не хотела. – Да нет. У тебя ж в ушах – море. Ничего не слышно. Маруся сникла. Присела на материнский лежак и заискивающе спросила: – Может быть, ты хочешь кофе? – Хочу, – односложно отвечала Тамара, прекрасно понимая, откуда ветер дует. – Ну я бы могла тебе его принести… Женщина молчала. – Ну… или с тобой дойти до кафе… – Не стоит, Марусь, – отвергла дочерние ухаживания Тамара. – Мне нетрудно… – Ну раз тебе нетрудно, то сходи… – Только кофе? – нарочито отстраненно переспросила Машка. – Ну почему только кофе? Маруся замерла. – Купи себе мороженое. И Даше. Вика, Даше можно мороженое? Женщина кивнула в ответ, а Машка преисполнилась счастья от материнского великодушия и загарцевала на месте, как необъезженная кобылица. С берега Тамаре было видно, как ее дочь карабкалась по дребезжащей лестнице советских времен, беседовала с хозяйкой кафе, перемещалась вдоль небольшого прилавка то в одну, то в другую сторону, протягивала деньги, забирала сдачу и крутила головой, рассматривая сидящих за столиками. Получив мороженое, Маруся перебежками направилась к лестнице. Остановилась, пытаясь справиться с соблазном раскрыть нарядный пакетик сразу же, и не смогла. Присела на бетонный выступ, распечатала упаковку и вытянула рожок, по виду напоминающий уродливый гриб с шоколадной шляпкой. Машка с жадностью обгрызла шоколад и, перемазанная, начала спускаться по лестнице. |