Онлайн книга «Счастливо оставаться!»
|
– Витек, – еле слышно проговорил Гена. – Это шо за подстава? – Так ты ж вчера сам договаривался! Ты чего? Не видел?! Вольчику не оставалось ничего другого, как поменять растерянное выражение лица на «уверенное в своей правоте». – А шо? – тоном измученного комфортом человека произнес Гена. – Даже прикольно. Пообещав водиле поторопиться, Вольчик вернулся в холл к поджидающей его компании, встал по центру и торжественно произнес: – Люди добрые! Персонал пансионата при звуке Гениного голоса вытянулся по стойке смирно и замер в предвкушении зрелища. – Простите меня и не поминайте лихом. Отдыхайте и радуйтесь! Братья и сестры! – пафосно воззвал он к народу и шагнул к Мальцеву, широко распахнув объятья: – Давай, братан! К Тамаре подошел с определенной опаской, протянул руку и покровительственно обронил: – Давай, не умничай. Будь проще, мать. Береги Витька. Хороший он мужик… «Не то, что я!» – мысленно продолжила Мальцева начатую фразу. Маруся подбежала, не дожидаясь высочайшего внимания, и повисла на Гене, обещая «слушаться папку». – Пора, Вика, – скомандовал Вольчик и схватился за чемодан. Краснодарское семейство начало загружаться. Расселись. Виктория обняла Машку, прослезилась и помахала Мальцевым свободной рукой. Виктор захлопнул двери. И машина, просигналив, покатилась к воротам. Кубанцы покинули пансионат. Спустя часа три на Тамарин телефон пришла эсэмэска: «Я тебя найду» за подписью «Стас». Мальцева стерла текст и загадочно улыбнулась: – Хорошие они люди. Правда, Витюша? Наступивший вечер показался Мальцевым довольно скучным. До конца пребывания в пансионате осталось ровно четыре дня. – Как же мне скучно! – жаловалась Маруся родительнице. – Как же мне скучно! – Чем я могу тебе помочь? – бесстрастно поинтересовалась Тамара. – Поиграй со мной! – приказала девочка и надменно взглянула на мать: «Ну-у-у-у, чем ты меня удивишь на этот раз?» По Машкиным правилам, Мальцева должна была вскочить с деревянного лежака, покрытого полотенцем, встать по стойке смирно и жизнерадостно гаркнуть: «Что… новый… хозяин… надо?» В этот момент Маруське приписывалось зевнуть, можно даже не закрывая рта, а потом небрежно позволить развлекать себя, горемычную. Стандартный набор игр за девять лет совместного проживания в «Уставе единственного ребенка в семье» был давно прописан и успел изрядно надоесть как Машке, так и ее родителям. Понимая, что любое предложение с ее стороны вызовет мощное сопротивление («Опять эта твоя балда!.. слова!.. города! и т. д.»), Тамара с ответом не торопилась, перебирала гальку и раскладывала ее по отдельным кучкам. Маруся снисходительно наблюдала за бесполезными, как ей казалось, материнскими действиями и поражалась такой удивительной нерасторопности старших. – И что ты делаешь? – нетерпеливо уточнила девочка. – Я-а-а-а? – Ну не я же! – Играю. – Играешь? – возмутилась Машка. – Играю. – Сама с собой? – А с кем же еще? – как ни в чем не бывало проронила Тамара. – Ну могла бы меня пригласить, – подсказала девочка. – Зачем? Ты же все равно не будешь! – Откуда ты знаешь? – обиделась Маруся и отодвинулась на противоположный край лежака. Сидели молча. Мальцева любовалась на сформированные кучки и не знала, что делать дальше. Интригу надо было чем-то поддерживать, а чем – неизвестно. Решила просто тянуть время, пока Машка не выдержит и не начнет разговор. А там – куда-нибудь да кривая выведет! Например, прошлый раз она вывела их к заброшенному вокзалу, внешне напоминающему павильон для съемок очередного блокбастера о конце света или ядерной зиме. В результате Виктору пришлось фотографировать собственную дщерь на фоне зияющих черной пастью тоннелей, а Тамаре рассказывать историю появления железнодорожной станции Псырцха, почерпнутую ею из забытого отдыхающими путеводителя по Абхазии. Прослушав краткую лекцию о трудовом подвиге новоафонских монахов в создании водопадов, запруд, в проведении железной дороги по труднопроходимым горным местам, Маруся задала неожиданный, во всяком случае для своих родителей, вопрос: – А у монахов дети родятся? Узнав, что не родятся, искренне удивилась: – А зачем? – Что зачем? – в один голос возопили обескураженные Мальцевы. – Строили зачем? – Затем, что надо, – глубокомысленно произнес Виктор. – Все равно не понимаю зачем, – стояла на своем Машка. – Ты работаешь для того, чтобы я не знала ни в чем нужды. Мама – тоже. Эти-то зачем? Ответа девочка знать не желала. В ее набитой всякой всячиной головке жило твердое убеждение, что если что-то в этом мире значительного и происходит, то исключительно потому, чтобы была она – Мария Викторовна Мальцева. Других объяснений Маруся не принимала, ибо такая картина мира ее во всем устраивала. Вот и сейчас, находясь на расстоянии вытянутой руки от матери, она размышляла над тем же вопросом: – Зачем ты кучки складывала? – Чтобы ты спросила, – проронила Тамара. – Я тебя спросила. Зачем? – Игра такая, – пояснила мать и начала отчаянно врать про способность человеческого глаза выделять предметы по их размеру, цвету и форме. – Давай, чья башня выше? – предложила Машка и бесцеремонно пододвинула одну из галечных кучек себе. Началось строительство. Тамара аккуратно строила свою башню, осторожно ставя камни друг на друга. Марусино сооружение росло на порядок быстрее, но и падало чаще. Результат не заставил себя ждать: Машка резко двинула ногой и одним разом завершила начатое строительство. – Ты выиграла, – снисходительно заявила она матери и заодно снесла и ее башню. – Зачем сломала? – спокойно поинтересовалась женщина. – Затем, что ты выиграла, и игра закончена, – подвела итог девочка. – Мы так не договаривались. – Мы вообще ни о чем не договаривались, – с горечью изрекла Маруся и пожаловалась в никуда: – Сидишь тут одна, ни с кем не разговариваешь, все время о чем-то думаешь. Живи как хочешь! – Я сижу не одна, а с тобой, – попробовала возразить Тамара. – Как же! Со мной! – А с кем же еще? – Ты вообще меня любишь? – рассердилась девочка. – Люблю, конечно. – Ну раз любишь, почему не разговариваешь? – А что, когда любят, болтают без умолку? – Не только болтают. Еще обнимают и целуют. Ну, конечно, если родители нормальные. |