Онлайн книга «Счастливо оставаться!»
|
– То есть я, по-твоему, ненормальный родитель. Да, Машка? В любой другой ситуации Маруся не осмелилась бы предъявить матери подобное обвинение, но сейчас в девочке все клокотало: – Всех целуют, обнимают… – А тебя не целуют и не обнимают. – И не купаются, – выдавила Машка еще одну жалобу. – Скоро зажарюсь тут с тобой. Тамара притянула дочь к себе и поцеловала в свирепую рожицу. Маруся картинно изобразила неудовольствие: – Хватит уже, мам, все смотрят. – Прям-таки все на тебя смотрят? Тогда пойдем, спрячемся. В море. Чтоб не видно было. Это предложение пришлось девочке по душе. Она степенно направилась к воде, а потом не выдержала и побежала. Купались долго. Машка солировала, демонстрируя все, чему научилась: кувырок под водой, стойка на руках, вращение вокруг своей оси и проч., проч., проч. – Стой здесь! – кричала она матери. – Я до тебя доплыву. – Стою, – сообщала Тамара и, пока дочь ныряла, отодвигалась на метр-другой. Маруся выныривала, обнаруживала мать далеко от себя и грозно спрашивала: – Ты точно стоишь на месте? – Точно, – врала Мальцева и продолжала испытывать дочернее терпение. Наконец Машке надоело, и она брякнулась пузом на гальку. Волна протащила ее обратно в море. Потом выдавила в сторону пляжа. И так до бесконечности. Маруся, в отличие от матери, не чувствовала холода, а потому выходить не собиралась. Пришлось призвать к порядку и вытащить дочь за руки. Машка извивалась, хохотала и, довольная, улеглась на камни. Тамара расположилась рядом – греться. – А где наш папа-то? – вспомнила девочка о существовании второго родителя. – У него выходной. – Это от меня, что ли? – уточнила Машка. – Почему от тебя? От меня. – Вы что, разводиться собрались? – неожиданно серьезно предположила Маруся. – С чего это ты решила? – А чего это у папы выходной? – язвительно поинтересовалась девочка. – Когда любят – все время вместе! – Кто это тебе сказал? – Папа. – А папа тебе не сказал, что иногда людям, даже очень близким, нужно отдыхать друг от друга? – Нет. Он от тебя никогда не устает, – щедро приоткрыла завесу над папиными тайнами Маруся. – Устает, – не согласилась с ней женщина. – И потом… – Потом вы разведетесь, – продолжила начатую фразу Машка и всхлипнула: – А я останусь одна, как Сонька. – Какая еще Сонька? – Сонька Локтева. Тамара поняла, откуда ветер дует: прямо из третьего «Б» класса, ученики которого перемывали кости своим отсталым предкам. – У нее тоже родители друг от друга отдыхали-отдыхали, отдыхали-отдыхали, а потом раз – и развелись. – И что теперь? – Теперь она всю неделю с мамой, а по воскресеньям – с папой. – А ты бы что хотела? – А я бы хотела всю неделю и с тобой, и с папой. – А сколько ты уже без папы, дорогая? – С утра. – И я с утра. Значит, он, Машка, развелся с нами обеими. – Да ладно! – не поверила Маруся. – Вот тебе и ладно, – притворно пожаловалась Тамара и рассмеялась: – Балда ты, Машка. Куда твой папа от тебя денется? – А от тебя? – на всякий случай поинтересовалась девица. – И от меня. – А ты? – А что я? – А ты тоже не денешься? – И я тоже не денусь. – Ну и я тогда не денусь, – успокоилась Машка и перевернулась на живот. Потом о чем-то вспомнила и нарочито равнодушно спросила: – То есть вы любите, что ли, друг друга? – Что ли любим, – призналась Тамара и ущипнула Марусю за упругую попу. – Ну, ма-а-ама! – взвизгнула та, и все в этом мире встало на свои места. Как было. И как должно быть. Виктор спустился на пляж часам к двенадцати. Зачем – неизвестно. Прожив с этой женщиной восемнадцать лет, он так и не смог привыкнуть к тому, что даже свой отпуск Тамара организует в соответствии с расписанием. Просто оно несколько отлично от того, по которому живет семья в остальное время года. На море воля этой женщины была особенно впечатляющей: 8.00 – завтрак, с 8.30 до 11.00 – море, 14.00–16.00 – дневной сон, 17.00–19.30 – снова море, а дальше допускались различные варианты. – Понимаешь, я человек сквозного времени. Мне важно видеть план каждого дня и определять его цели, – декларировала мужу свои жизненные принципы Мальцева. – Ты слишком категорична, – упрекал Виктор супругу, но тем не менее с удовольствием покидал пляж в тот момент, когда некоторые из отдыхающих только до него добредали, и с не меньшим удовольствием клал на ухо подушку, чтобы в долгожданной тишине переварить казенный обед. С Марусей вопрос решался проще простого. Ей якобы предоставлялся выбор: – Твое право, – играла в демократию ее мать, – не спать днем. Ради бога! Машка гордо расправляла свои загорелые плечики. – Но… Девочка вопросительно поднимала бровки. – Но… тогда твой отход ко сну планируется на более раннее время. – На какое? – уточняла Маруся, решая про себя сложную задачу – «Быть или не быть». – Девять. – Ско-о-олько?! – Девять. – Ма-а-ам, ты что-о-о-о? – возмущалась Машка. – Здесь даже грудных детей в это время не укладывают. – Грудных детей, Мария, вообще не укладывают. Они и так все время спят. – Да ну-у-у, – сомневалась девочка и подозревала мать в даче ложных показаний. – Вот тебе и ну! – Ну я же не засну! – шантажировала Машка родительницу. – Ну и не спи, – неожиданно легко шла навстречу Тамара. – А вы? – А мы гулять. – До скольки? – уточняла Маруся срок своего заключения. – Как получится. – А если я буду днем спать? – Тогда и ты гулять. – До скольки получится? Тамара не удостаивала дочь ответом. В результате та делала правильный выбор. Согласно установленному расписанию. В соответствии с ним девочки Мальцева на пляже отсутствовали. Солнце светило нещадно, обжигая бледные тела вновь прибывших. Море, взбаламученное у берега, недовольно бряцало галькой, выплевывая похожие на веревку водоросли, целлофановые пакеты и пластиковые бутылки. Под навесом отдыхающие играли в карты, разгадывали кроссворды, грызли семечки и обменивались новостями. Песок, темный от отбрасываемой тентом тени, был сырым и на удивление грязным. |