Онлайн книга «Счастливо оставаться!»
|
– А для тебя, извини, не буду. Потому что завидно. Вот если бы ты мне его отдала-а-а… – Да я и сама могу его починить, – неожиданно быстро пошла на попятную Машка. – Не уверена… – процедила Тамара и подняла голову, старательно задраив веками глаза, дабы не слепило. Воспользовавшись моментом, девочка просканировала вокруг себя обезлюдевшее пространство и пришла к неутешительному выводу о том, что помощи ждать не от кого. Кроме двух развалившихся под сенью эвкалиптов псов, рядом не было ни одной живой души. Маруся размышляла о перспективах предстоящего ремонта и медлила: то ли отдать матери веер, то ли нет. Дабы ускорить процесс принятия решения, Маруся отделила от себя «яблоко раздора» и отошла. Потом вернулась обратно к скамейке. Потом старательно разложила перепончатые пластинки так, что веер обрел былую цельность и расцвел восточным орнаментом. Села рядом. Выдержала пару секунд. Выбрала другое положение – «вид сверху». Полюбовалась еще немного. А потом – увидела соперницу, уверенно бросившуюся к расписному чуду, как будто только ее здесь и ждали. Не медля, Маруся прыгнула на скамейку и ловко щелкнула веером перед чужим носом: – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! – надменно изрекла Машка и придвинулась к матери, всем своим видом демонстрируя непонятно откуда взявшейся девочке свое удвоенное право на веер, на лавку, на эту женщину с задранным носом и даже на двух плешивых барбосов. – Как ты думаешь? – великосветски обратилась она к матери и переложила веер той на колени – на всякий случай. – О чем? – Можно ли заменить леску ниткой? – Можно. Но это ненадолго. – А если прочной? – Шелковой… – подсказала Тамара. – Шелковой? – уточнила Маруся. – Шелковой можно. – Тогда дай мне шелковую нитку! – А почему ты не просишь у меня тонкую леску? – А у тебя есть? – не поверила девочка. – Конечно. Я ж всегда с собой беру моток бельевой веревки, пару катушек лески, лыжи, коньки, санки, домкрат, стиральную машину, палатку… – Могла бы просто сказать: «Маша, у меня нет шелковых ниток». – Маша, у меня нет шелковых ниток. – А какие у тебя есть? – Обыкновенные. Хэбэшные. – Тогда дай мне хэбэшные! – Пожалуйста. – Пожалуйста. Тамара протянула дочери ключ, и та, не глядя на расположившуюся рядом девочку, степенно направилась к пансионату. – Ушла, – объявила маленькая и беленькая. – Ушла, – согласилась с ней женщина и уставилась на дремлющих псов. – Лежат… – Лежат, – снова признала правоту собеседницы Тамара. – Жарко… – Жарко. – Это твоя девочка была? – Моя… Маленькая и беленькая посмотрела на Мальцеву с недоумением. Обычно взрослые не скупились на вопросы и задавали их, даже не слушая ответа: «Как тебя зовут? А маму? А папу? А сколько тебе лет? А у тебя есть братик, сестричка, бабушка, дедушка, тетя, дядя, собачка, кошечка? А кого ты больше любишь? Маму-папу-бабушку-дедушку-сестричку-братика-тетю-дядю-собачку-кошечку?» – Оля? – вопросительно уточнила Тамарина собеседница. – Кто? – Ты. Ты – О-ля? – Нет. Я не Оля. Я – Тамара. – А девочка? О-ля? – А девочка – Маруся. А ты? О-ля? – Оля, – согласилась маленькая и беленькая и задумчиво поковыряла болячку на коленке. – Вот, – показала она Тамаре внушительную по размерам ссадину. – Ничего себе! – присвистнула Мальцева. – Больно? – Оле больно. Но Оля не плачет. Наша Оля смелая. – Еще какая смелая! – подтвердила женщина. – Еще какая! – Ли-и-иза! – донеслось откуда-то сверху. Маленькая и беленькая недовольно поморщилась. – Она придет? – Маруся? – на всякий случай уточнила Мальцева, подразумевая, насколько широким может быть понимание этого «она». – Твоя девочка. – Оля никак не хотела называть Тамарину дочь по имени. – Придет. – Скоро? – маленькая и беленькая строго посмотрела на собеседницу. – Не знаю. – Ли-и-иза! – снова раздалось в поднебесье и пролетело мимо мило беседующих на пансионатской лавочке особей, растворившись в полуденном мареве смотровой площадки. Одуревшие от жары барбосы, привычно реагируя на человеческий голос, навострили уши и тут же бессильно уронили их. – Ли-и-иза! Маленькая и беленькая забралась на лавку с ногами, обняла свои острые коленки и уставилась в одну точку. – Же-е-енщина! – послышалось следом, отчего Мальцева оглянулась по сторонам, пытаясь обнаружить ту, которой это адресовалось. В поле зрения Тамары обозначилось несколько объектов, имевших отношение к женскому роду: она сама, маленькая-беленькая и, возможно, дремлющие в тени эвкалиптов представители местной фауны, по мордам которых пол не определялся. – Же-е-ен-щи-на! – крик обрел материальный статус и вонзился Тамаре прямо в затылок. Мальцева вскочила и обнаружила громкоговоритель в одном из окон второго этажа. – Вы меня?! – жестом уточнила Мальцева, постукивая ладонью по собственной груди. – Вы-вы! – рявкнул громкоговоритель. – Там около вас девочка. Лиза. Не отпускайте ее, пожалуйста, я сейчас спущусь. Тамара с готовностью кивнула головой и рухнула на скамейку рядом с охраняемым объектом. – Это твоя мама? Маленькая-беленькая виновато замотала головой. – Она зовет тебя Лизой? Девочка кивнула. – А ты на самом деле Оля, – уверенно произнесла Мальцева. Лиза снова кивнула. – А маме нравится, что ты Лиза, и она не хочет называть тебя Олей. Правильно? Девочка благодарно заморгала. – Тогда ты будь Оля, а притворись, что Лиза. Взрослые они же ничего в именах не понимают. Меня вот, например, назвали Тамарой, а знаешь, как мне хотелось быть Олей? – Тогда давай я буду звать тебя Олей, – предложила маленькая-беленькая. – Нет. Уже нельзя. Ты же Оля. А я уже привыкла, что все меня называют Тамара. Я буду все время путаться и потеряюсь. Давай лучше тебя, когда никого нет, я буду называть Оля. – Да, – заговорщицким тоном произнесла Оля-Лиза и важно вытянула губы трубочкой. Именно это ни с чем не сравнимое выражение легкой таинственности обнаружила на лице дочери представшая перед Тамарой особа со второго этажа. |