Онлайн книга «Невидимая связь»
|
Воспоминания об этих и других ласках все еще тревожили ее, но она не отняла руку, отчаянно пытаясь понять, чем привлекла его внимание. Нет смысла отрицать, что это его ребенок. Какой в этом смысл? Они оба знали правду. – Даже если я соглашусь, как ты можешь оставаться здесь до родов? У тебя в Нью-Йорке столько дел! Адвокатская практика… – Обо всем позаботятся помощники. Если хочешь, я могу подробно рассказать, но… – Нет, – затрясла она головой. Потому что хотела знать совершенно другое. Детали, задевшие ее любопытство. – У тебя, должно быть, есть семья, друзья, которые захотят знать, почему ты бросил все, чтобы поехать в такую глушь, как Арканзас! Ведь ты наверняка не сказал им обо мне. – У меня довольно большая семья, – с нежностью улыбнулся он. – Как только настанет время, ты со всеми познакомишься. Лейни побледнела при мысли о множестве нью-йоркских снобов, презрительно ее рассматривающих. – Но пока я сказал им, что беру отпуск по личному делу. Они сгорали от любопытства, но молчали, уважая мою скрытность. Он поцеловал ее руку и осторожно провел пальцем до самого плеча, скользнув внутрь широкого рукава халата. – Что же до друзей, у меня очень немного таких, которым я рассказал бы о тебе. – А… э… – Женщины? Она уклончиво пожала плечами. – Я никогда не был женат. Было несколько полусерьезных романов и множество несерьезных связей. – Понятно, – пробормотала она, снова сглотнув. Жаль, что он не был более откровенен, но в то же время она рада, что не узнала больше. – А твои родственники? – спросил он. – У меня никого нет. – Нет? – Ни единой души. – И ни одного поклонника? Лгать бесполезно. – Ни одного. – Я не спал с женщинами с той самой нашей ночи. Она была потрясена. Это видно по лицу! – Я тебе не верю, – прошептала она. Такой мужчина? Красив, богат, мужественный, зрелый… Она сама может засвидетельствовать его потенцию. – О, ты достаточно скоро мне поверишь. Свидетельством тому моя вспыльчивость в последнее время, – тихо рассмеялся он, но выражение лица тут же изменилось: – Лейни, я хочу тебя. И хочу растить своего ребенка. Я слишком стар, чтобы играть в эти игры. И не хочу испортить все еще больше, чем уже испортил в то утро, когда ты проснулась в одной постели со мной. Для меня все это слишком много значит. Он встал, подошел к камину и стал лениво ворошить угли кочергой, пока пламя снова не взметнулось вверх. – Я мог бы не торопиться, умасливать тебя, ухаживать, уговаривать. Но, скорее всего, выставил бы себя полным идиотом. Не говоря уже о том, что весь город стал бы сплетничать о тебе. Он повернулся к ней и показал в улыбке ровные белые зубы. – Большинство людей, особенно в этой части страны, не посчитали бы возможным ухаживать за беременной, уехавшей от мужа леди. Кроме того, терпение не входит в число моих добродетелей. Я хочу быстрых результатов. Но, судя по твоему лицу, могу сказать, что мое присутствие в этом доме все еще тебя беспокоит. Это я вызываю в тебе такое отвращение? Или мысль о том, чтобы лечь со мной в постель? – Нет, – честно ответила она. На его лице промелькнула улыбка облегчения. – Вот и прекрасно. Значит, возраст? Сколько тебе лет? – Двадцать семь. – Я счастлив. Думал, ты моложе – между нами шестнадцать лет разницы. Может, это тебе не нравится? – Нет, Дик! Услышав свой голос, произносивший его имя, она вскинула голову, проверить, заметил ли он. Заметил. И сел рядом с ней. – Тогда в чем дело, Лейни? – Во всем! – воскликнула она, разводя руками. – В тебе. Во мне. Возраст – наименьшее из наших различий. Мы даже не знаем друг друга, если не считать… Она постаралась стряхнуть настойчивое воспоминание об их ночи вместе. «Ах, Лейни, какая ты милая», – подумал он. – Я знаю каждый дюйм твоего тела! Он сунул руку под халат и стал массировать треугольник у основания ее горла. – Ты тоже меня знаешь. Мы касались друг друга повсюду. Исследовали. Целовали. На щеках вспыхнули красные пятна. – Мы не знаем друг друга в жизни. Он обнял ее и прижал голову к своей груди. – Поэтому я здесь. Хочу, чтобы мы получше узнали друг друга, прежде чем на свет появится маленькое существо. Он положил ладонь под ее грудями. На изгиб набухшего живота. – И это первое, что я хочу узнать. – Что именно? – растерялась она. – Почему ты, Лейни Маклауд, прекрасная молодая женщина, теплая и способная любить, каждый раз сжимаешься, когда я тебя касаюсь? В голове взвыли тревожные сирены. Он подбирается слишком близко! Не физически. Физически он не может подобраться ближе, чем они уже были. Но он слишком близко подбирается к ее страхам, к внутреннему «я». – Я не сжимаюсь. – Сжимаешься. Каждый раз, стоит мне до тебя дотронуться, ты напрягаешься. Я чувствую в тебе колебания. Почти страх. Только когда тебя касаются ученики, ты позволяешь себе снять невидимую оборону. Чего ты боишься, Лейни? Почему сжимаешься, когда я тебя ласкаю? Она прикусила губу. А когда заговорила, голос был едва слышен. Но ведь она хотела обрушить на него завладевший ей гнев! Только вряд ли это получилось. – Стоит ли меня осуждать? Я едва привыкла к незнакомому человеку, ворвавшемуся в мой дом и смеющему меня ласкать. Поставь себя на мое место и спроси, что бы ты сделал? Что бы чувствовал? Он сжал ее лицо руками и смотрел в глаза целую неловкую вечность. – Но все не совсем так. В ту ночь, в моей квартире, я видел, что ты изголодалась по прикосновению другого человека. Что ты жаждала любви. Ты очень грустна, Лейни Маклауд, и я намерен выяснить почему. Все это часть плана развеселить тебя, – сообщил он, легонько ее целуя. – Кстати, к твоему сведению: если бы ты перебралась ко мне и захотела коснуться, я обезумел бы от счастья. Дик снова припал к ее губам. – А теперь – спать. У тебя был трудный день, – велел он, поднимая ее с дивана и мягко подталкивая к спальне. Она и не подумала спорить. Вынула одежду, которую собиралась завтра надеть на работу, и уже хотела откинуть одеяла, когда вошел Дик. – Распакую вещи утром, – заявил он, зевая. – У нас почти не осталось молока. Приносит молочник или покупаешь в магазине? – Покупаю. Что ты делаешь? – ахнула она, когда он стал снимать толстовку. |