Онлайн книга «Бесспорной версии нет»
– А не в последнее? Котик явно колебался. Наконец что-то решив, тронул уложенные на пробор волосы: – Не помню, Манучар Шалвович. То, что было не в последнее время, было давно. – Давно… Хороший ответ. А то, что Гогунава и Чкония убиты, знаешь? Котик нахмурился: – Не знаю. Слышал краем уха: Гогунава попал в аварию. Но что он убит, первый раз слышу. – Он убит. Так же, как и Чкония. Сдается мне: здесь не обошлось без твоего участия. Котик долго сидел неподвижно. Усмехнулся: – Манучар Шалвович, берете на прихват? – Никакого прихвата. То, что Гогунава и Чкония убиты, факт. То, что их убили из-за этой побрякушки, тоже не вызывает сомнений. Поскольку ты был связан и с побрякушкой, и с Гогунавой, вывод сделать несложно. – Но ведь это нелепость! Я здесь ни при чем. Совершенно ни при чем. – Пока я вижу одно: ты отрицаешь даже очевидные факты, не хочешь говорить о перстне. – Какие факты? Я все сказал. – Ничего ты не сказал. Прошу вразумительно объяснить: когда, где и при каких обстоятельствах ты видел этот перстень? Поджав пальцы на правой руке, Котик некоторое время сосредоточенно изучал собственные ногти, затем поднял глаза: – Хорошо, объясню. Только можно немного подумать? – Думай, но учти: нам тоже домой хочется. Так что не затягивай. Котик вздохнул: – Прошлой осенью я сидел в «Аджаре». Один сидел, ждал кого-то. – Помолчал, будто решая, стоит ли продолжать, затем усмехнулся, продолжил: – Ну и подсела ко мне старушка. Такая лоховская – дальше некуда. Ей авоськи носить, такой старушке, а не в «Аджаре» подсаживаться к столикам. – Что значит «лоховская»? – спросил Манучар. – Объясните понятней, Манагадзе. – Ну простая совсем. Ни в чем ни ухом, ни рылом. Я глаза вытаращил, как ее увидел. – Пожалуйста, подробней. Сколько лет, как выглядит? Как зовут, адрес? – Адреса не знаю. Зовут Таисия Афанасьевна. Фамилии не сказала. На вид лет семьдесят. – Приезжая или местная? Грузинка, армянка, русская? – Русская, обыкновенная русская старушка. Но по выговору местная. Говорит, как по-русски говорят в Грузии. Таисия Афанасьевна… Я слышал это имя и отчество. Таисия Афанасьевна… Определенно слышал. Причем совсем недавно. – И что же старушка? – спросил Окруашвили. – Таисия Афанасьевна? – Старушка долго извинялась, а потом говорит: «Молодой человек, хочу попросить об услуге. Вы что-нибудь понимаете в драгоценностях? Есть у меня фамильный перстень, хочу продать». Я, естественно, проявил интерес. Ну и достает из своей сумки. Посмотрите, говорит. Стал я его смотреть, а сам чуть со стула не падаю. Ка-амень… Таких сейчас вообще не бывает. Даже на выставке. – Ты хочешь сказать, это был настоящий бриллиант? – спросил Окруашвили. – О чем вы, батоно Манучар! Я все же не фраер. Самый настоящий бриллиант. Слеза. Одна дорога – в Алмазный фонд. – Ясно. Дальше. Котик отвел глаза: – Ну дальше… Дальше я решил эту старушку осадить малость. Вещь, говорю, интересная, но надо проверить, оценить. Оставьте, берите любой залог. Она ни в какую. Ничего, мол, не нужно проверять. Или помогите, или я обращусь к другому. Спрашиваю, сколько хочет. Она: «Сто тысяч, сразу и без всяких проверок. Если у вас таких денег нет, найдите покупателя. За услугу я вам заплачу пятьсот рублей». Сам я сто тысяч не мог набрать, хоть лопни. А она тут и говорит: «Вы знаете Малхаза Теймуразовича Гогунаву?» Я говорю: «Конечно». – «Так вот, сведите меня с ним. Он купит. А с меня комиссионных пятьсот рублей». – Она первая назвала Гогунаву? – спросил я. – Первая. Я еще подумал: не такая уж лоховская это старушка. Мне что, пятьсот рублей на дороге не валяются. Говорю: «Хорошо, сведу». Малхаза я хорошо знал. Не скажи старушка о Гогунаве – сам бы ему предложил. – Значит, ты сказал о перстне Гогунаве? – продолжил допрос Окруашвили. – Сказал. – И что Гогунава? – Согласился посмотреть. – Ты с него что-нибудь взял за это? Котик отвел глаза: – Взял. Штуку. – Понятно. Дальше. – Дальше мы встретились. Вчетвером. Малхаз, я, эта Таисия Афанасьевна и Глонти, ювелир. – Где? – Прямо на улице. В машине Малхаза. – Где именно? – Около Песков [26] . – Встретились и что? – Все. Малхаз посмотрел перстень и взял. Отгрузив Таисии Афанасьевне сто штук. – Глонти проверял перстень? – Проверял. Сказал, полный порядок, можно брать. – Понятно. – Окруашвили откинулся на спинку стула, усмехнулся. – Слушай, Котик. Ты ведь неглупый парень. Неужели думаешь, я поверю этой байке. Подняв глаза, Котик довольно умело изобразил обиду: – Манучар Шалвович, вы что? Какой байке? Где я соврал? – Соврал, соврал. – Да что вы, Манучар Шалвович! Чистая правда от и до. Да вы спросите… Глонти. Зачем мне врать? – Не знаю зачем. Но знаю точно: соврал. – Да, Манучар Шалвович, в чем вранье-то? – Знаешь сам, в чем вранье. – Окруашвили смахнул со стола пылинку. Котик, ну кого ты пытаешься обмануть? Неужели я поверю, что ты так спокойно уступил Гогунаве этот перстень? – Почему же нет? Я для Малхаза и не такое делал. Я ж говорил, что все равно сто тысяч не набрал бы. Нет у меня таких денег. – Деньги здесь ни при чем. Говоришь, старушка была совсем простенькая? Вроде божьего одуванчика? – Ну… да. – И одна? Без помощников? – Ну… – На долю секунды Котик все же замешкался. – Без помощников. – Понятно. И после этого ты пытаешься меня убедить, что сплавил старушку Гогунаве. С таким перстнем! Не попытавшись прибрать его сам! Да такого быть не может. Ведь ты сам сказал: старушка была беззащитная, дунь – улетит. Значит, одно из двух: или ты врешь, или у нее были помощники. Без вариантов. Ну, Котик! Объясняй ситуацию! Котик сидел, разглядывая пол. Мы терпеливо ждали. Наконец он покосился на окно: – Ладно, скажу. Не хотел я говорить. – Боялся? – Ну… и боялся. Забоишься… – Кто это был? Помедлив, Котик кивнул на фотографию Джомардидзе: |