Книга Авантюристка, страница 39 – Кэрол Нелсон Дуглас

– Пачка такой бумаги стоит не меньше фунта. Сургуч темно-красного цвета. Надушена, – констатировала примадонна.

– Неужто пахнет… – начала было я.

– Нет, не сандалом. Эмблема слишком уж вычурная, не могу разобрать.

– Должно быть, французская, – предположила я.

– Ты прочтешь послание или будешь конверт разглядывать? – резонно поинтересовался Годфри.

Наше неуемное любопытство вызвало у Ирен улыбку. Примадонна провела кончиком пальца по наклонному почерку на лицевой стороне конверта:

– Думаю, писала женщина, и притом в сильной спешке. Хотя порой она и без надобности принимает скоропалительные решения. Буквы выведены неровно, остались кляксы. Значит, писала она очень быстро. Почерк у нее обычный, лишь немного заострен, и расстояние между буквами весьма небольшое. Очевидно, разум ее подчиняется букве закона, но душа всегда будет презирать условности.

– Очередная актриса! – простонала я. – Только не говори мне, что в Монако приехала Сара Бернар.

– Нет, это не Сара. – Ирен достала из конверта лист бумаги цвета слоновой кости, сложенный пополам. – Та надушила бы сильнее.

Годфри поднялся и облокотился на спинку стула супруги, пока она читала письмо. Вскинув брови, Ирен еще раз пробежала глазами текст.

– Любопытно, – промолвил Годфри.

– Весьма, – добавила Ирен, откинувшись на спинку стула, чтобы вновь перечитать послание.

– Ну что там? – нетерпеливо спросила я.

Ирен протянула мне письмо:

– Пишет подруга Сары – Алиса, герцогиня де Ришелье, урожденная Алиса Гейне из Нового Орлеана.

– И как я не догадалась? – воскликнула я и достала пенсне в надежде, что оно поможет мне расшифровать неряшливый почерк герцогини. Писала она на прекрасном, чистом французском языке, но рука ее явно опережала мысли: было пропущено несколько букв и даже целое слово. В общем, пришлось изрядно помучиться, прежде чем я уловила смысл ее послания.

– Она хочет с тобой встретиться! – наконец изрекла я.

– Естественно. Это был всего лишь вопрос времени.

– И с Годфри тоже.

– Конечно, ведь он адвокат и мой супруг.

– И с твоей… сестрой!

Ирен улыбнулась, заслышав в моем голосе скептические нотки:

– Герцогиня де Ришелье – женщина проницательная. В ее парижском салоне, что на улице Фобур-Сент-Оноре, собираются сливки парижского общества – остряки, политики, писатели и художники. Жаль, что она не сообразила пригласить меня. Право, тайная жизнь доставляет определенные неудобства.

– Помилуй, но чем эту особу может заинтересовать серая мышка вроде меня? Неужели она пригласила бы всех твоих родственников, если бы нашелся еще кто-нибудь кроме нас с Годфри?

– Я говорю лишь о том, что ее высочество отнюдь не глупа, раз позвала и тебя тоже. Скорее всего, она считает тебя главным членом нашего… союза.

– Но речь не о дружеских посиделках! – рассердилась я.

Ирен просияла самодовольной улыбкой:

– Ты права. Это, конечно же, деловая встреча. Мой первый выход в высшее общество в образе мадам Ирен Нортон. И всему этому я обязана Саре Бернар.

– Сколько же бед причинила твоя Сара! – проворчала я. – Это из-за нее женщины теперь ведут себя, как им заблагорассудится. И что самое неприятное, безо всяких последствий!

– Отнюдь, – возразил Годфри, допивая кофе с задумчивым видом. Привычку поглощать сие гадкое снадобье он перенял у супруги. – Именно последствия подобного поведения порождают преступления, а они, в свою очередь, приводит к еще более плачевным последствиям. Пора мне, пожалуй, заняться выяснением обстоятельств смерти Монпансье. Зайду за вами в три часа, и вместе поедем на коллективную аудиенцию у герцогини. Возможно, к тому времени я буду лучше осведомлен о самоубийстве отца Луизы.

– Вот и славно. – Ирен довольно улыбнулась, словно он пообещал ей вкусную конфету, и ненадолго задержала руку супруга в своей.

– Кто-то должен предупредить эту особу, что мы не сестры, – сказала я, когда он ушел. – Сперва меня принимают за супругу Годфри, теперь вот – за твою сестру. И то и другое – сущий вздор!

– За супругу Годфри? Но кто же посмел? Неужели мерзавцы, что подстерегли вас в поезде? Бедняжка! Похоже, как высшие, так и низшие слои общества ошибаются в тебе с равным успехом! Но ведь быть моей сестрой не так уж плохо, правда?

– Я бы не отказалась. Хоть бы в ноты попадала и, может, была бы чуточку симпатичнее.

– Ты и так очень хороша собой, но, увы, не стремишься это подчеркнуть.

– Ах, Ирен! Ты, как всегда, полагаешь, что женщину встречают по одежке.

Ее и без того яркие глаза сверкнули озорным огоньком:

– Позволь я тебе докажу. Сегодня я наряжу тебя моей воображаемой сестрой. Вот тогда и посмотрим, какого мнения о тебе герцогиня.

– Меня куда больше волнует, какого мнения о ней буду я.

– Вечно ты думаешь о других, Нелл! И никогда не вспоминаешь о себе. Сегодня мы сделаем первый шаг, чтобы это исправить. Обещаю, ты себя не узнаешь. Кроме того, это позволит мне отвлечься от волнительного ожидания предстоящей встречи с герцогиней. Ты ведь хочешь мне помочь, разве нет?

Мои жизненные принципы в очередной раз расставили мне ловушку, чем Ирен, как обычно, не преминула воспользоваться.

В полдень мы отправились к герцогине. Ирен заявила, что знает дорогу. В Монте-Карло пешая ходьба еще не означала, что человек беден. Даже наоборот – она считалась привилегией. Здесь это называлось «подышать свежим воздухом» или «прогуляться», но никогда не являлось печальной необходимостью.

Однако я побаивалась удаляться от людных набережных и скверов – вдали от центра города улочки становились довольно крутыми и извилистыми. Годфри взял нас обеих под руку и объявил, что безмерно счастлив сопровождать столь прелестных особ.

Перед уходом подруга посвятила моему преображению целых два часа. Завивая мне локоны, она весело напевала отрывки из любимых арий, и так увлеклась, что принялась размахивать горячими щипцами, словно дирижерской палочкой. Подобная забава, утверждала она, напоминала ей о днях былой славы.

Стоило мне высказаться против какого-то новшества в своем облике – скажем, когда Ирен игриво выпускала одну-другую прядь, наносила румяна кроличьей лапкой или чересчур густо подводила мне глаза, – как мне тут же приказывали не глупить. Примадонна не считала нужным оправдывать свои действия.

Мне было интересно, получится ли у нее превратить меня в свою сестру. Я хорошо помнила, как она сотворила из меня престарелую экономку, перед тем как они с Годфри бежали из Англии, спасаясь от короля Богемии и мистера Шерлока Холмса.

– Жаль, что ты не позволишь подкрасить тебе волосы хной, – посетовала Ирен, довершая превращение моей прически в воронье гнездо. – Уж очень уныл этот каштановый цвет. Так, теперь шляпка.