Онлайн книга «Леха»
|
Середа раскочегарил примус, но завтраком заниматься лейтенант посадил бурята, а сам вместе с артиллеристом внимательно рассматривал доставшуюся карту, приглушенно споря с ним. Семенов новообретенным карандашом писал список имеющегося, старательно выводя круглые неустойчивые буквы. – Давайте излагайте свои соображение и видение ситуации, – сказал, прихлебывая заваренный трофейный чай, лейтенант. И посмотрел на бурята. – К своим нада. Фронт догонять нада. – Понятно. Что вы скажете, товарищ старшина? Тут поднял глаза Семенов, но увидел, что вопрос задан не ему, а Лехе. – Сказали уже. Берем раненых – и пошли, – кивнул на бурята потомок. – Вы что думаете? – взгляд на Середу. – Что тут думать, трясти надо. В смысле вариантов – всего-ничего. Либо тянем раненых, а все добро кидаем, либо тащим все – но тогда ползем, как сопля из носа. Вариант бросить раненых, понятно, не считаю, – расставил все по полкам артиллерист. – Вы, ефрейтор? Человек с невыговариваемой фамилией брезгливо понюхал непривычный ему чай и заметил: – Раненых долго таскать плохо. Даже на телеге. Им от этого хреново делается. Кровотечения возобновляются, боль выматывает, забыться не дает. Покой здорово помогает тем, у кого есть возможность самостоятельно выкарабкаться без лечения. Даже серьезные раны, бывает, сами как-то вылечиваются. Кризис пережил – на поправку пошел. Только не мешать. И с Усовым та же песня. Ему бы на печке в затишке отлежаться. – Вешают за это немцы, – напомнил ему лейтенант. – И полицаев они уже вооружают, из местной сволочи, – напомнил Семенов. – Значит, надо искать, где немцы не бывают. Нужно отыскать поблизости село или хутор с нормальными людьми, которым можно доверить раненого и больного. Не везде немцы. – Если не гнаться за темпом и делать переходы по десять – пятнадцать километров в сутки – можно тащить все. Кое-что по очереди, захватками, челноком и так далее, – задумчиво заметил Семенов. Видно было, что он не слишком доверяет местному населению. Немцы за донос, наверное, какие-то деньги дают, найдутся желающие подзаработать. – Нет, вшестером тащить двух носилочных – это ужасть. Хоть бы уже второй кое-как ковылял сам, тогда можно раненого, сменяясь, волочь. А с учетом возможности нарваться не только на немцев, но и нелюбезное население… – проворчал Середа. – Дневной переход по десять километров с переноской сначала груза частью – один остается, а то и все прут обратно. Те кто с ранеными сидел – одного берут и несут до места, куда барахло доперли. Те, что первые, отдыхают, потом добирают остатки – и туда же; если надо – потом еще ходка. Плечо – от полукилометра до полутора, – задумчиво стал прикидывать Березкин. – Вопрос в том, что жранья на такой марш не хватит, – заметил Бендеберя. – Значит, придется раз в несколько дней вставать лагерем у вкусного места и несколько дней добывать пропитание, – поморщился Семенов. – Но… так до холодов никуда не выйдем, – напомнил Середа. – Относительно таскания раненого. Уж не знаю, как кого учили – мы делали просто: из сваленных стволиков с помощью ремней от галифе вывязываются носилки (в рост раненого плюс три поперечины внутри прямоугольника), переносят шесть человек. Смена – через сорок пять минут. Раненый обязательно фиксируется на носилках не менее чем тремя ремнями. Таким порядком человека можно тащить по тридцать километров в день по частолесью, чащобам и даже в буреломах, – сказал ефрейтор. – Нас всего шестеро. А раненых – двое. И из добра – не вижу, что выкинуть можно. Разве что тулуп и пару противогазных бачков. А также окровавленное обмундирование, – заметил с ухмылкой артиллерист. – Тулуп только цыган сбагривает. И только весной, – усмехнулся ответно ефрейтор. – Обмундирование и постирать несложно А тулуп ни в коем случае не выбрасывать. Бо штука дельная, – заметил Семенов. – Можно лямки санитарские для носилок сделать. Чтобы вес не на руки, а на плечи шел, – заметил Середа. – Можно, но не имеет смысла. Сначала вроде легче, но потом – звиздец. Лучше уж на руках тащить. С каждого конца по гаврику, один в середине несет, с другой стороны тоже трое. На человека приходится кило по пятнадцать максимум. Но вчетвером носилки нести надо, – покачал головой ефрейтор. – Ясно. Резюмирую: сейчас собираемся и выступаем, совершая марш в девять километров шестьсот метров – вот сюда, – и лейтенант показал Середе ногтем место на карте. Тот согласно кивнул. Березкин продолжил: – Относим туда Усова и часть имущества. Возвращаемся налегке и транспортируем Половченю и оставшийся груз. После чего там разбиваем лагерь и производим поиск в сторону дома лесника – вот тут, – ткнул пальцем в карту, – и этого, назову его хутором, строения. Жанаев и вы, ефрейтор, делаете нормальные носилки, благо мы теперь брезентом разжились; вы, Семенов, со своими товарищами – готовите вещи к транспортировке. Выходим через час. Вопросы есть? – Вопросов нет, – отозвались товарищи. – Выполняйте. Поминая старшину роты Карнача и всю кротость его, Семенов старательно составил список. Получилось даже где-то и красиво, и боец полюбовался своим творением. После того, как он научился писать, этот акт сложения букв в слова всегда вызывал у него тихую радость пополам с гордостью. На тетрадном листе, словно рота на торжественном построении, выстроилось осмысленное и выстраданное: «Оружие группы: 1. Пулемет ручной «Хателлероулт» 33 патрона 2. Винтовка немецкая 51 патрон 3. Винт. Мосинка – 3 шт. 110 патронов 4. Автомат л-та Березкина ППД – 0 патронов 5. ТТ л-та Березкина – 8 патронов 6. СВТ – 40 патронов 7. Кинжалов – 3 штуки 8. Парабелум Середы – 4 патрона 9. Парабелум маленький – 3 патрона 10. Карабин в чехле – 36 патронов. Одежда 1. Тулуп 2. Кумплект немецкой формы полный – 1 шт. 3. Кумплект труд офицерский – 1 шт. 4. Кумплект труд солдатский в крови – 1 шт. 5. Кумплект зеленый в крови – 2 шт. 6. Одежда Стецько (китель польский) – 1 шт. Амуниция 1. Плащ-палатки немецкие – 3 шт. 2. Каски нем. – 3 шт. 3. Бачки противогазные – 3 шт. |