Онлайн книга «Крот. Сага о криминале. В 3 томах. Том 2»
|
– Его что, нельзя посадить? Сколько народу сидит годами без всяких оснований, а тут все ясно – и вдруг подписка о невыезде… Ты следакам забросил насчет лавэ? Вице-мэр снисходительно усмехнулся: – Надеюсь, ты шутишь? – Насчет Кузьмы? – Насчет того, чтоб я следакам про лавэ забрасывал. – По-моему, Михалыч, ты меня за идиота держишь. Не ты должен про лавэ вкручивать, а твои псы. Глянь, сколько дармоедов вокруг тебя. И все хотят урвать сотню-другую зеленых. Не говоря уже про вечно голодных следаков! – Не забывай, Вахтанг, что он известный человек в городе. А город этот – столица нашей родины. У него телевизионный канал. Представляешь, какой вой поднимется, если его просто так – по подозрению? Прошли те времена. Там тоже стали осторожнее. Даже за лавэ. Никто не хочет лишиться своего места. – И ты в том числе? – ухмыльнулся Маргеладзе. – А я что, из другого теста? Долговязый официант снова было сделал попытку подойти, но Вахтанг остановил его злым окриком: – Не маячь, сказал, перед глазами! Нужен будешь – позовем! – Посмотрел на собеседника. – Надо тормознуть сучонка… Посиди он хотя бы год в клетке, мы бы его империю растащили по кусочкам. И городу бы перепало немало. Ты это понимаешь? – Понимаю. – А если понимаешь, чего ждешь? С миллионом зеленых на хрена тебе твоя должность? Куликов откинулся на спинку стула, негромко рассмеялся: – Ты или наивный, или играешь такого… – Наклонился к Вахтангу поближе, тихо прошептал. – Как другу, одну тайну. При своей должности я всегда могу заработать миллион. И не один. Понимаешь, о чем я? Собеседник цыкнул языком, грустно посмотрел на друга. – Значит, мое дело – глухарь? – Почему? Я свое слово держать умею. Тем более перед другом. – Рискни ради друга, Михалыч. Вице-мэр засмеялся: – Рискнуть? Риск, как известно, безобразное дело. Хотя безумцы окрестили его, как благородное… – Он внимательно посмотрел на Маргеладзе. – Кстати, ты сам как относишься к риску? – Смотря на что ставить. – Поставь на Сибирь. Маргеладзе ухмыльнулся: – Но Окунев уже ку-ку. – Там есть господин – покруче покойника… Линник Александр Александрович. – Не слышал. – Зря. Хозяин алюминия и всего, что вокруг алюминия. – Ты с ним знаком? – В общих чертах. – Сведешь? – Нет. – Почему? – Я же не сводня, дорогой, – снова рассмеялся Куликов. – Топчи дорожку сам, а я при пробуксовке подтолкну. – Значит, Линник? – Александр Александрович Линник. Но советую поспешать. На него многие зубы точат. А уж после смерти Окунева он вообще становится центровой фигурой. – Думаю, мой друг Кузьма тоже не будет дремать. – Я тоже так думаю. Допрос проводился в том же кабинете, что и раньше – слабо освещенном из-за немытых окон и грязных плафонов, не слишком опрятном. Следователь тоже был прежним – колючий, подозрительный, агрессивный Конюшин. Сергей сидел через стол от него, смотрел на допрашивающего спокойно, чуть ли не снисходительно. – На прошлом допросе вы почему-то не сочли возможным сообщить крайне важную деталь, связанную со смертью Окунева, – произнес следователь. – На прошлой беседе, – поправил его Кузьмичев. – На допросе. Вы проходите по делу, как главный свидетель. Надеюсь, о подписке о невыезде вы не забыли? Подследственный пропустил мимо ушей последнюю фразу, спросил: – Какую же деталь я не сообщил? – Один из охранников, дежуривший в ту ночь, в своих показаниях отметил, что именно вы, Сергей Андреевич, входили в номер вместе с Окуневым. Сергей кивнул: – Да, я входил с Окуневым в номер. Какой вы видите в этом криминал? – Первое. Вы скрыли этот факт. – Второе? – Второе. Вы были последним, кто видел Окунева живым. Кузьмичев удивленно смотрел на следователя. – Уж не думаете ли вы, что я укокошил его? Тот едва заметно ухмыльнулся. – Укокошили или сделали что-то другое – это покажет судмедэкспертиза. – Покажет? И когда она наконец что-нибудь покажет? – Вас известят… А пока что… ставлю вас об этом в известность… я буду ходатайствовать перед прокуратурой о взятии вас под стражу. Кузьмичев даже откинулся на спинку неудобного казенного стула. – Вы с ума сошли! – Пожалуйста, без оскорблений, – тихо попросил Конюшин. – Конечно, сошли! А как это можно еще расценивать?! – Сергей резко вскочил, перешел на крик. – Где основания? Какими доказательствами вы располагаете?! Это шантаж! Самый наглый шантаж. – Сядьте, – показал глазами на стул следователь. – Может, вы еще милиционера вызовете? – Не исключено. Сергей двинулся к нему. Конюшин тоже встал, слегка подался корпусом вперед. – Размажу… – свистящим шепотом сказал Кузьмичев. – По стенке размажу. Как мразь. – Сгною, – таким же шепотом ответил следователь. – В одиночке сгною. Как уголовника. – Вылетишь с работы. Со свистом! – Пока я буду вылетать, ты уже будешь париться на нарах! Деньги хоть и многое решают, но не все! – Конюшин нащупал кнопку под крышкой стола, нажал ее. Почти в тот же момент в комнату вошел могучий мрачный милиционер, вопросительно уставился на подследственного. – На трое суток! К бомжам! За оскорбление при исполнении… – распорядился Конюшин. Николай стоял возле окна – спиной к Старкову, слушал его информацию. – Кузьму плотно взяли следаки из Петровки. – Знаю, – едва заметно кивнул Николай. – Настолько плотно, что последствия могут оказаться самыми серьезными. – Знаю. – Такое впечатление, что менты выполняют чей-то заказ. Но он ведь никакого отношения к смерти Окунева не имеет. Вы это знаете. – Догадываюсь. – Необходимо вмешаться. Дело приобретает серьезный оборот… Трое суток предварительного задержания постепенно перешли в пять. – Ну что ж, – улыбнулся Николай. – Пусть отдохнет. «Это даже хорошо, что пока нам плохо», – как пелось в одной песенке. Я недавно имел с ним встречу, беседовал на известную нам тему. Он оказался несговорчив, вернее, не готов к такому разговору. |