Онлайн книга «Крот. Сага о криминале. В 3 томах. Том 3»
|
– Это отговорка. В любой момент я был готов на встречу, на разговор, на помощь. – Был готов, но не делал этого. Дела, встречи, бизнес, деньги – все что угодно, только не я. Откупался – да. Но деньги, отец, еще не все. Ты ведь даже не заметил, как я сел на иглу. Грязнов тяжело помолчал, еле слышно произнес: – Прости… – Снова помолчал, поднял на парня глаза. – Но зачем надо было похищать ребенка? Деньги? У тебя ведь не было проблем. – Хотелось независимости. – Вот ты ее и получил. Помолчали. Грэг смахнул пот со лба. – Меня будут судить? – Вряд ли. Я постараюсь, чтобы этого не было. – Поможешь мне? – Конечно. Ты же мой сын, и я должен тебе помочь. – Там, отец, есть один момент… Серьезный момент. Может, помнишь Кулиева? Он тебе всегда не нравился. Торговал наркотой. Помнишь? – Может быть. – Так вот он посадил мальчишку на иглу. Это очень серьезный момент… Пацан обречен. Я Кулиева застрелил за это. – Все равно я тебя, Гриша, уведу от суда. Обещаю. Сын долго и преданно смотрел отцу в глаза, затем вдруг обнял его голову, крепко прижал к себе, стал целовать. – Спасибо, отец… Спасибо… Боже мой… Спасибо… Грязнов аккуратно достал из кармана пистолет, так же аккуратно поднес его к затылку парня, нажал на спусковой крючок. Раздался негромкий выстрел, напоминающий хлопушку. Грэг откинулся назад, удивленно уставился на отца. – Батька… Рухнул на подушку. Глаза, не мигая, смотрели в потолок. Подушка стала быстро окрашиваться в красный цвет. Грязнов подошел к окну. Долго и бессмысленно смотрел на снующую под окнами толпу, поднес пистолет к виску и тоже нажал на спуск. От хлопка испуганно взлетели голуби, сидевшие на подоконнике, покружили и опустились на прежнее место. Петр Петрович лежал на полу спокойно и неподвижно. Помещение, в котором собрались лидеры бритоголовых, было полуподвальным, но достаточно большим. Скинхедов здесь набилось под завязку. За столом президиума стояли Зуслов, Гамаюн и еще трое бритых наголо человека. На стене в черной рамке висел портрет покойного Грязнова. В первом ряду стоявших и слушавших речь Зуслова находился и Леха. – Мы потеряли не только верного и достойного друга! – говорил жестко и сухо Зуслов. – Мы потеряли истинного патриота своего Отечества! Мы потеряли русского человека в главной своей сути. Он ненавидел все, что бросало хотя бы малейшую тень на великую русскую нацию! Он любил Россию, он жил ею! Да, жизнь к нему была немилостивой! Своим горбом, преданностью он достиг серьезных вершин карьеры. Но именно за любовь к Отечеству оборотни и иноверцы лишили его заслуженного почета и уважения! Его столкнули, сбросили вниз, обвинив в национализме и шовинизме! Прекрасное обвинение! Достойное! Да, он был националистом и шовинистом, потому что любил Родину, народ, великую землю! И нам есть на кого равняться! Эти подонки не остановились! Они настигли патриота и убили его! Но мы будем мстить за преступление! И мы должны поклясться, что не забудем Петра Петровича Грязнова и что будем достойно нести его память, идеи, страсть и любовь к Родине! Вечная память тебе, друг и соратник! Мы с тобой! Собравшиеся глухо и мощно проскандировали: – Великая Россия! Великая Россия! Слава! Слава! Потом скины двигались ночными улицами города. Передние несли зажженные факелы, а задние громили лотки, машины, киоски. В первых рядах бритоголовых шагали Леха и его товарищи. Архипов легонько поддерживал под руку Марину, вел ее по тенистой и ухоженной аллее, рассказывал: – …Сначала флот. Причем, думаю, там прошли лучшие годы моей жизни. Потом меня комиссовали по здоровью, но я уже не мог жить без дисциплины, без железного порядка. Без армии… И я подался на Кавказ. – Убивали? – тихо спросила Марина. – Война. А на войне невозможно не убивать. – А сейчас? – Сейчас? – Архипов усмехнулся. – Сейчас я здесь. В клинике… Фактически инвалид. – В результате чего? – В результате одной аферы… Вернее, глупости. Захотелось попробовать приключений. Марина остановилась, участливо посмотрела на него: – Бедный… Бедный мой. Мне вас жалко. – Мне тоже себя бывает жалко. Но ничего, выкарабкаюсь… Если дадут, конечно, выкарабкаться. – Что значит – дадут? – насторожилась девушка. – Ну… – замялся тот. – Я имею в виду врачебное обслуживание. Все от него зависит. – Да, – согласилась Марина. – Все зависит от врачей… – Снова посмотрела на Архипова, коснулась ладонью его лица. – Вы дивный… Вы совершенно дивный. Он взял ее ладонь, поцеловал. – Спасибо… Я счастлив с вами. Леха сидел в загородном доме Кузьмичева, пил чай, отвечал на вопросы хозяина. – Сколько примерно в организации человек? – спросил Сергей. Парень пожал плечами: – Сложно сказать. Они же разбросаны по всему городу. Их так сразу не соберешь. – Тем не менее. – Думаю, не меньше десяти-двадцати тысяч. И это только в Москве. – Существует система оповещения? – Конечно! Если, скажем, сегодня свистнут, что завтра надо собрать толпень, соберут за милую душу. – Через кого это делается? – Пока еще не вник. Но, думаю, есть связные, звеньевые и так далее. – Кто главный? – Ты ж его знаешь. Зуслов! Классный мужик! – Чем классный? – Во-первых, жесткий. А во-вторых, правильный. – Правильный? – А как по-другому сказать? Разве вам нравится, что в России хозяйничает кто угодно, только не русские? Вы посмотрите, кто на рынках, в магазинах, в банках. Русских – нет. Или черные, или азиаты, или эти… педерасты. – Которые? – Гомики, голубые! Все верха захватили. Покруче жидов будут! Кузьмичев усмехнулся: – Похоже, ты там хорошую подготовку проходишь! – Андреич! – вскинулся Леха. – А разве нет?! Я ведь никогда об этом не задумывался. А пришел туда – сразу все ясно. – Ты вот что, – остановил его Кузьмичев. – Я для чего тебя туда послал? – Ну чтоб разобраться, что и как. – Вот и разбирайся. А на лозунги не западай. Смотри, анализируй, вникай в суть. Все не так просто. Люди говорят одно, а делают совсем другое. – Ты что, не патриот? |