Онлайн книга «Наследник»
– Благодарю. Вскинув глаза, удивленный Василий успел различить тень улыбки и легчайший, едва заметный благодарственный кивок. Следующий, и одновременно последний в этом занятии, поединок с Федором Милославским и вовсе не принес родовитым отрокам ничего интересного, закончившись обычной для этого княжича ничьей: тот и себя хорошо показал, и наследника (вместе с наставником) порадовал. – Закончили!.. Не успела стихнуть зычная команда боярина Канышева, как у лавочки с отдыхающими бок о бок отроками Захарьиными и Шуйским сразу засуетилась дворня – это достопочтенный доктор медицины Арнольд Линзей, вызванный еще для первого пациента, быстро осмотрел всех троих, выдал ценные указания и убыл прочь, по своим, несомненно, важным делам. Нет, если бы пострадал кто из царевичей, он бы непременно все сделал сам. А так – к чему ему лишние хлопоты? Он ведь врач именно царской фамилии, а не княжеских или боярских. Впрочем, не приходилось и сомневаться, что врачебный долг (и звон серебра от благодарных родителей) все-таки заставит его навестить «приболевших» мальчишек. Клятва Гиппократа – она такая!.. «Надо бы ее немного усовершенствовать, с учетом европейских реалий. Добавить что-то вроде «да будет изгнан из наших рядов тот, кто лечит бесплатно»! Ну или хотя бы дешево». – Димитрий Иванович. Заглядевшийся на младшего братца, возбужденно прыгающего вокруг боярина Канышева (наверняка вымогал у того обучение какому-нибудь сильномогучему удару или тайной воинской уловке), наследник перевел взгляд на своего подручника. А потом и туда, куда тот незаметно указал, тут же зашагав навстречу четверке мужчин в боярских шубах. «Опа! Старшие клана Шуйских в сборе. Князь Александр Горбатый-Шуйский… Экая бородища! Да и сам вельми широк и могуч, особенно в районе живота. На его фоне Федор Скопин-Шуйский, пожалуй, куда поскромнее выглядит – пожевала его жизнь, пожевала. И собственно Шуйские: слева будущий Первый боярин Опричной думы Иван Андреевич, а справа также будущий утопленник [97] Петр Иванович. Красота! Так, а что за отрок с ними? Вернее, чей?» – Поздорову, царевич Димитрий Иванович. – И вам того же. У бояр, не услышавших в ответ ни своих титулов, ни чинов, а лишь вежливое равнодушие, глаза построжели и налились сдержанным недовольством. – Скажи, Димитрий Иванович, сделай милость, отчего же ты так немилостив к моему Андрейке? – У меня память хорошая. Князья непонимающе переглянулись: – А при чем здесь?.. К четверке князей и думных бояр и стоящему напротив них наследнику престола медленно подтянулись постельничие сторожа, да и царевич Иван тоже переминался с ноги на ногу неподалеку. – Разве ты забыл, за что именно был убит псарями твой отец? [98] Или, может, ты запамятовал, кого именно отравили ВАШИ отцы? Медленно переведя взгляд на второго Шуйского, Дмитрий с немалым удовольствием увидел бледнеющие щеки. Стоявшие по краям князья старшей ветви клана тоже переглянулись, но скорее озадаченно, чем с тревогой или удивлением. Ибо, во-первых, их покойные батюшки вели себя заметно спокойнее, умудрившись не замараться в смерти великой княгини Елены Глинской, а во-вторых, к их сыновьям будущий государь относился вполне дружелюбно. – То пустые наветы, Димитрий Иванович! Как-то странно поглядев на нервничающих мужчин, царевич холодно улыбнулся. – Правда? Наветы, значит… А хочешь, я открою тебе, как и когда ты умрешь? Или тебе, князь Петр Иванович? Кстати. Сделав маленькую паузу, десятилетний отрок невинно удивился: – Не понимаю, почему ты заодно с ним. Ведь его отец отравил и твоего. Тишина была такая, что казалось, ее можно резать ножом. – Оставим в прошлом то, чего уже не изменить. Что касается твоих сыновей, то я к ним… Равнодушен. Князьям, глядевшим на будущего государя, сразу стало понятно: потомству Ивана Андреевича в царстве Московском ничто не грозит. Не будет им никакой опалы. Как и места у трона, чинов придворных, званий воинских и прочих милостей государевых. А еще стало понятно, что не стоит обманываться малыми летами царевича Дмитрия. – Позволь спросить, Петр Иванович, кто этот отрок, столь похожий на тебя лицом? Основатель славного города Свияжска как-то потерянно подтвердил: – Сын. Хотел вот… К воинским занятиям приспособить. – Да? Про старшего твоего, Ивана Петровича, я слышал немало хорошего. А еще один ученик моему дядьке не в тягость. Увидев, как едва заметно дрогнуло лицо думного боярина (уж больно толстым вышел намек), наследник тут же «поправился»: – Хотя, конечно, это ему решать. Поглядев на отрока примерно двенадцати-тринадцати лет, царевич спокойно вопросил его имя. Тот, покосившись на впавшего в глубокую задумчивость отца, с едва заметной запинкой признался: – Аникита. – Увидимся на следующем занятии. Оставив за спиной бояр, буквально ошеломленных и растоптанных состоявшимся разговором, Дмитрий позволил себе улыбнуться. «Тем для обсуждения подкинул, единство и родственную любовь в клане Шуйских укрепил да еще душеньку успокоил, на Захарьиных. День. Да что там день! Целый месяц прожит не зря. Н-да, а теперь надо подумать, как объяснить происшедшее батюшке. Причем в наиболее выгодном для себя любимого свете». Почти дойдя до теремной лестницы, десятилетний царевич вдруг намертво встал, буквально оцепенев. – Мить, ты чего? Ну Митя?! Переведя шалый взгляд на младшего братца, старший как-то растерянно выдал: – Один килограмм равен весу кубического дециметра чистой воды при температуре четыре градуса. А одна аптекарская унция весит двадцать девять целых восемьдесят шесть сотых грамма. Иван быстро глянул по сторонам, потом на лицо брата и опять осмотрелся, только уже помедленнее. Подумал, затем подшагнул поближе и громким заговорщицким шепотом поинтересовался: – Это, Мить. А ты сейчас с кем разговаривал?.. Следующим днем его весьма ожидаемо позвали к отцу, причем известить об этом явился вернейший и любимейший из псов государевых – князь Афанасий Вяземский. «Похоже, разговор мне предстоит серьезный». |