Онлайн книга «Близится утро»
Я смотрел в окно и не сразу понял, что обычный мой ужас от высоты, который дважды уже пережить довелось, подступать не торопится. Неужели ко всему дается привычка? Даже к полету? Хотя и полет этот был совсем другой. Ровно и мощно гудел под ногами ракетный толкач, Антуан даже не пытался искать восходящие потоки, а вел планёр за Хелен. Летунья, дождавшись нас, взяла курс на юг, немного забирая к востоку. Полетных карт у нас не было, но вряд ли самые сильные ветры могли удержать в небе тяжелый китайский планёр. – Далеко полетим? – спросил я, перекрикивая звук толкача. – Посмотрим. Я лишь ведомый, – не отрывая взгляда от яркой точки планёра впереди, ответил Антуан. – Девочка хорошо летит… умница… Сухие руки старика крепко сжимали штурвал. Казалось, что управлять планёром для него – детская забава. Вот только иногда губы сжимались уж слишком сильно – и я заметил, что это случается при каждом развороте. Рули тягать – тяжкая работа. Не зря Хелен своей силой хвалилась. Я спросил: – Как ты, Антуан? Он ответил сразу: – Ради этого я пошел бы на край света, Ильмар. Ревел толкач, стлалась внизу земля. Медленно и неспешно мы набирали высоту, ныряя иногда в невесомые пряди облаков. Один раз планёр влетел в такую густую тучу, что ничего не было видно вокруг – лишь светящаяся молочным светом мгла. Антуан словно и не заметил этого, все так же сидел, уставившись в переднее стекло. Когда планёр вынырнул из облаков, оказалось, что мы ничуть не отдалились от планёра Хелен. Но Антуан только и сказал: – Девочка хороша. – Далеко мы можем улететь? – продолжал я допытываться. – Я не знаю, что за толкачи у нас стоят, Ильмар. Самые хорошие горят по нескольку часов. В час мы делаем не меньше трехсот километров… Говорят, что китайские летуны перегоняли османам планёры лишь с двумя посадками, и уходило на весь путь двое суток. – Так мы долетим до Иудеи? Антуан не спорил, но с сомнением покачал головой. – Не жди от судьбы слишком многого, Ильмар. Дотянем до Измира – хорошо. А лучше всего – Кипр. Хоть и под османами, но там свои порядки, да и близко к Иудее… Планёр слегка качнуло, и я замолчал, решив не отвлекать Антуана. – Хочешь заняться делом? – спросил летун. – Бомбовая камора сразу за нами. Если сумеешь аккуратно проделать отверстие в стенке – посмотрим, как там наши. Вначале мне пришлось извернуться, чтобы добраться до стенки. Тоже туго натянутая ткань на перекрещенных распорках. Я уж было потянулся за ножом, когда заметил защелку. – Антуан, тут можно открыть… Старик тревожно оглянулся. – Только осторожно! Я повернул защелку и откинул лючок за креслами. На решетчатом полу бомбовой каморы лежали, вцепившись в бамбуковые прутья, его преосвященство со своим верным охранником, бывший лекарь Дома и беглый надзиратель. Сквозь обшивку им проникало немного света, и они мрачно смотрели на меня. – Как вы там? – спросил я, понимая всю нелепость вопроса. – Замечательно! – отозвался Жан. – Заползай! – Не стоит, – немедленно откликнулся Антуан. – Запоры не выдержат, они и так еле держат, люк под вами раскроется. Понять, шутит он или нет, было невозможно. – Ты мог предупредить? – завопил Жан. – Ах ты старый придурок! – Будешь орать – потяну рычажок! – Антуан довольно захихикал. – Всегда есть возможность ошибки, не ты ли это говорил? Перебранка их была шутливой, ясное дело, но и Йенс, и Луи занервничали. Лишь Жерар сохранял спокойствие: – Антуан, куда мы намерены лететь? – Не знаю! Ведет Хелен, – отозвался летун. Но через несколько минут, когда разговор затих, он стал тревожно вглядываться в стрелку компаса. – Что-то не так? – уловив его взгляд, спросил я. – Только бы она не вздумала лететь над морем… – Ты же сам говорил про Кипр… и над морем лучший ветер, – блеснул я познаниями. – Лучший, – согласился Антуан. – Вот только я не лучший, я уже устаю. Он замолчал, и больше тревожить его я не решился. Страх не вернулся полностью, но теперь я поглядывал на старика с опаской. Ему слишком досталось за последние дни. Одних пещер хватило бы, чтобы измотать молодого. Прошло часа два, а может быть, и больше. Планёры все так же мчались над облаками, над полями и реками, над мелкими селениями и городками побольше. Антуан все больше и больше хмурился, наконец произнес: – Ее не зря называли ведьмой, Ильмар… – Что такое? – Глянь, там, впереди. Я всмотрелся – и увидел блистающую на горизонте полоску воды. – Босфор, – сказал Антуан. – Хелен намеревается лететь до Кипра. Или до Иудеи. Ильмар, ты никогда не учился лётному делу? На спине у меня проступил пот: – Откуда? Нет, никогда. – Плохо. – Антуан замолчал. Пролив близился. Вслед за планёром Хелен мы понеслись над волнами так высоко, что даже волн не было видно. – Главный враг летуна – не ветер или гроза. Даже небрежность помощников, что готовят твой планёр к полету, лишь половина беды, – заговорил Антуан. – Ты всегда помнишь, что человек слаб, что самый честный и верный работник может ошибиться или отвлечься, переживать измену любимой или болезнь матери. И каждый раз, отправляясь в полет, ты вверяешься чужой добросовестности, доверяешь и машину, и себя тем, кто всегда остается на земле. Страшно не это. Страшно поверить в свою безупречность, в неизменную удачу… – Хелен верит себе, – отозвался я. – Дело не в вере, Ильмар. Она доказывает. Самой себе и всем нам доказывает, что сильнее любого мужчины. С ней давно уже все согласились, а она все ведет свой спор… Планёр Хелен дрогнул и будто просел. Дымный след от толкача исчез, какие-то крошечные осколки понеслись вниз. – Первый выгорел, – спокойно сказал Антуан. – Я ждал этого час назад. Но нам везет… наверное. Это трехчасовые заряды. Какое-то время планёр Хелен парил, даже заложил несколько виражей. Летунья искала ветер. Но то ли ветра не было, то ли груз был слишком велик – он начал терять высоту. – Зря, зря тянешь… – пробормотал Антуан. Не мне, себе, я едва уловил фразу по движению губ. |