Онлайн книга «Наследница Шахерезады»
|
Сине-зеленые, почти бирюзовые до варки и кораллово-красные после, с нежным белым мясом неповторимого вкуса – не просто пища, а повод для встречи со старинными друзьями, возможность удивить и порадовать дорогих людей! В холодильной сумке таких красавцев было ровно пятьдесят, одинаковых, как близнецы, с идеальными параметрами роста и веса: двадцать пять сантиметров, сто граммов. Гамлет трясся над ними, как над новорожденными детьми. Два дня он держал их в джакузи, следя за тем, чтобы вода была прохладной, чистой, насыщенной кислородом, и безжалостно отправляя домочадцев принимать водные процедуры в тесной душевой кабинке. Перед отъездом Гамлет промыл каждого рака персонально в проточной воде, поместил всю компанию в чистый полиэтиленовый пакет и аккуратно уложил его в сумку-холодильник с температурой около ноля градусов. У этих раков было все, что нужно неразумной твари для заграничной поездки в один конец, даже безупречно оформленные ветеринарные документы. В созданных им условиях перелетные раки могли прожить до двух дней. Но могли и не прожить. Планируя свое с раками путешествие из Еревана в Лондон, Гамлет не принял в расчет возможную задержку в пункте пересадки – в Вене. Иначе он непременно купил бы в комплекте с изотермической сумкой аккумуляторы холода. Без таких аккумуляторов сумка могла держать температуру до восьми часов. А могла и не держать. Когда задержка рейса превысила шесть часов, Гамлет решил, что пора потревожить питомцев, чтобы проверить их состояние. Мертвые раки крайне дурно пахнут и выделяют токсины, вызывающие тяжелое отравление. Здраво рассудив, что сортировка членистоногих в зале ожидания привлечет нездоровое внимание двуногих, Гамлет с сумкой уединился в туалетной комнате. Проверка личного состава показала, что командир беспокоился не зря: рота раков понесла потери. Гамлет уверенно определил погибшего бойца по неподвижности всех членов и абсолютно прямой шейке, которая при жизни у каждого рака всегда немного скрючена. С павшим командир не церемонился и без почестей захоронил его в урне для использованной туалетной бумаги. 24 января, 17.20 Женское любопытство разрушительнее нитроглицерина. Если бы производители оружия нашли способ разливать женское любопытство в небольшие металлические флаконы, получились бы превосходные ручные гранаты. А если бы в венском аэропорту Швехат, помимо стандартных удобств для пассажиров, существовал и пункт сдачи женского любопытства, Лизонька в одиночку могла бы наполнить превосходной взрывчаткой большую бомбу. С нестерпимым и мучительным желанием узнать, цело ли содержимое ее чемоданчика, Лиза боролась почти полтора часа. Все это время она провела в кафе, в высшей степени неторопливо поглощая кофе с бутербродами и игнорируя выразительные взгляды других пассажиров, желающих припасть к кормушке. Лиза не собиралась уступать кому-либо место за столиком, откуда открывался лучший вид на коридор в обе стороны. Лиза ведь не просто сидела и ела – она дожидалась развития событий. Наконец, стало ясно, что ограбленные воровки смирились с утратой неправедно нажитого добра и не бегают по зданию аэровокзала в поисках Лизы с сумкой. Пришла пора выяснить, не оскудел ли богатый внутренний мир чемоданчика. Наиболее подходящим укромным местом для соответствующей проверки Лиза резонно сочла туалетную кабинку. Уединившись в ней, Лиза освободила сумку от мусорно-маскировочных мешков, расстегнула молнию и с изумлением убедилась, что содержимое сумки ей абсолютно незнакомо! Семьдесят пар сережек, сто колечек, пятьдесят браслетов, сорок ручных часов и двадцать пять зажигалок пропали, зато появилась куча новых косметических принадлежностей, а в нижнем археологическом слое обнаружилась модная дамская сумка. Лиза не погнушалась ее открыть, сразу же наткнулась на российский загранпаспорт с вложенным в него посадочным талоном, заглянула в документ и уверенно опознала даму на фото. Это была та самая тетка, у которой победоносная Лиза угнала трофейную сумку два часа назад. Тут Лиза поняла, что спонтанно расширила спектр своей преступной деятельности, экспромтом переквалифицировавшись из контрабандисток в грабительницы. – Нет уж, мне чужого не надо! – закрывая сумку, бормотала Лиза, имея в виду не только чужое имущество, но и несвойственное ей криминальное амплуа. Нервными рывками она застегнула молнию застежки, собственной губной помадой нарисовала на боку чемоданчика жирный крест и вышла из туалета с пустыми руками. Надо было снова искать серо-зеленую квадратную сумку на колесиках – такую же, как та, что осталась под раковиной в женской уборной, только без сигнального креста на боку. 24 января, 17.25 – Куда теперь? – спросила я Ирку, когда мы наконец завершили сеанс рисования ручной клади подручными средствами, распрощались с полицейскими и вышли из участка. – Угадай, – буркнула подружка. – Опять в туалет?! – Точно. – Тут она все-таки сочла необходимым оправдать свою жестокость и добавила: – Но я принимаю это непопулярное решение исключительно под давлением мочевого пузыря. Я вздохнула. У меня было неприятное ощущение, будто я застряла на малосимпатичном уровне компьютерной игры и брожу из уборной в уборную в поисках выхода или полезных бонусов. Хотя мне трудно было представить, что может стать таким бонусом. Рулон трехслойной туалетной бумаги? Ирка пошла в туалет, а я осталась ждать ее под дверью, от нечего делать разглядывая публику. Ее заметно убавилось. Скорого улучшения погоды синоптики не обещали, и многие пассажиры перебирались на ночь в отели. К сожалению, я не могла последовать их примеру, так как не имела ни действующей визы, ни даже загранпаспорта. Мне предстояло снова ночевать на диванчике в зале прибытия, так что нужно было радоваться хотя бы тому, что с уменьшением числа пассажиров конкуренция на это скромное ложе падает. Ирка вышла из туалета с круглыми глазами и квадратной сумкой. Глаза были, как обычно, синими, а сумка – серо-зеленой. Я узнала ручную кладь, заочно послужившую моделью для гениального портрета «Украденная сумка» (22×33 см, писчая бумага, французские тени для век), и тоже вытаращилась изумленно: – А вот и бонус! Как, откуда? – От верблюда! – незатейливо срифмовала подруга и нежно погладила бочок сумки. – Ты не поверишь; она стояла под раковиной! – Это твоя? Ты проверила? |