Онлайн книга «Холодные берега»
|
Мебель тоже была дорогая, пышная, а уж кровати – низкой, широкой, с железными шариками, украшающими спинки, – в спальне богатого повесы стоять, а не у священника… И запах – да что ж это, сплошные благовония и духи разлиты в комнате? Куда такое годится? Но когда я увидел самого епископа, все насмешливые и неодобрительные мысли разом вылетели из головы. Епископ амстердамский, брат во Сестре Ульбрихт, был парализован. Он сидел в легком деревянном кресле на колесиках, одетый в одну ночную рубашку. Еще не старик, хоть и пожилой, но весь высохший, прикрытые пледом ноги тонки и неподвижны. – Подожди там, брат Кастор… – сказал епископ. Священник за нашей спиной молча вышел, прикрыл дверь. – Добрый вечер тебе, брат Рууд, – вполголоса сказал епископ. – И тебе, незнакомый брат. Прости, что не встаю, но я ныне и перед Пасынком Божьим не встал бы… Я рухнул на колени. Подполз к епископу, припал губами к слабой руке: – Благословите меня, святой брат. Благословите, ибо я грешен и нечестив. Шел от брата Ульбрихта тяжелый запах болезни. Вот почему так духами в комнате пахнет – чтобы запахи немощного тела отбить… И вот почему опочивальня рядом с канцелярией – нет у епископа сил и здоровья двигаться. – Прими мое прощение, – спокойно сказал епископ. – Как звать тебя, брат? – Ильмар, Ильмар Скользкий. Вор. Рука епископа дрогнула. – Ты тот самый Ильмар? – Да, святой брат… – Рууд? – Это он, ваше преосвященство, – отозвался священник. – Я спросил все, что было в скрытом послании, и он сказал так, как должно. Слезящиеся глаза брата Ульбрихта всмотрелись в меня. – Засучи правый рукав, брат Ильмар. Я подчинился. – Откуда у тебя этот шрам? – Это с детства, ваше преосвященство, – прошептал я. – Упал с дерева. Я всем говорю, что это след от китайской сабли, но вру. На самом деле – шрам от острого камня. – Что ты унес из языческого храма в Тессалониках, семь лет назад? – Там не было ничего ценного, святой брат… Несколько древних свитков, я не смог их прочитать, и никто не дал хорошей цены… я пожертвовал их храму Сестры в Афинах… Брат Ульбрихт улыбнулся: – А если бы тебя дали хорошую цену? – Продал бы, ваше преосвященство. Я грешен. – Мы все грешны… – Епископ посмотрел на Рууда. – Милость Сестры с нами, брат. Это действительно вор Ильмар. Я знаю и другие вопросы… но это уже не нужно. Это Скользкий Ильмар. Вор из воров, искусник, грабитель древних могил… – Прости меня, святой брат… – Ты прощен. Уже прощен. Отвечай на вопросы, и все с тобой будет хорошо. Откуда в его слабом теле бралось столько силы? Я сразу успокоился, будто глупый ребенок, впервые вкусивший таинства веры… – Брат Рууд, кто еще знает о нем? – Никто, брат Ульбрихт. Ильмар исповедовался… и я понял, кто рядом со мной. – Рука Сестры… – снова сказал епископ и сложил руки лодочкой. Я последовал его примеру, и минуту мы молились вместе молча. – Скажи, Ильмар, где принц Маркус? – Я не знаю, святой брат… – Отвечай правду, Сестра слышит тебя через меня. – Я не знаю, брат Ульбрихт! Тогда, на побережье, он словно сквозь землю провалился! Я пытался его найти, но не смог. – А зачем ты его искал? Я пожал плечами. Если уж Сестра меня сейчас слышит, то и видит, наверное. Поймет. Что я могу сказать, как объяснить? То ли привязался я к мальчику, то ли объяснений хотел, то ли помочь собирался… – Отвечай, Ильмар. – Не знаю. Зла я ему не хотел. – И правильно делал. Проклят будет во веки веков тот, кто убьет его, ввергнут в холод адский, в пустыни ледяные… а уж о земном наказании слуги Сестры озаботятся! Я вздрогнул. В глазах епископа блеснул такой яростный огонь… такая святая вера! Словно не о мальчишке, родными преданном, Домом проклятом, говорил, а об одиннадцати предателях, Искупителя толпе отдавших… – Не бойся, Ильмар… – Епископ почувствовал мое замешательство. – Не к тебе мой гнев. Так ты не ведаешь, где Маркус? – Нет. Епископ вздохнул. Задумался. Брат Рууд стоял в сторонке, беззвучный, неподвижный, словно и дышать разучился. – Не может быть, что ты случайно сюда пришел… рука Сестры тебя вела… Брат Ильмар, скажи, что тебе дал мальчик? – Титул… – Тщета! Что еще? – Кинжал. – Покажи мне его. Брат Ульбрихт повертел кинжал, вгляделся в узоры на рукояти и лезвии, в свирепый профиль выгравированного орла. Движения были умелы и осторожны – видно, побывал он в страже храмовой, имел сноровку с оружием обращаться. – Да, да… и впрямь кинжал Дома… – без всякого интереса произнес он. Вернул мне оружие. – Все? – Все, святой брат. – Скажи, а мальчик научил тебя Слову? – Нет. – Ты хотя бы слышал, что он произносит, когда тянется в Холод? – Нет… он одними губами шептал… – Движения рук? Позу? Интервал времени между Словом и Холодом? Я молчал, сбитый с толку неожиданным потоком вопросов. – Ваше преосвященство, – заговорил Рууд. – Искусный магнетизер, полагаю, способен погрузить Ильмара в сон, и тот вспомнит многое. – Да, возможно… Епископ будто ослаб. Не оправдал я его надежд… а не велит ли он сейчас выставить меня из храма – прямо на площадь, к разъяренным стражникам? – По крайней мере мы узнаем интервал и двигательную фазу Слова, – рассуждал Рууд. – А возможно, что в магнетическом сне Ильмар сумеет и прочитать речевую формулу по губам мальчика… – Это все равно ничего не даст, – возразил епископ. – Ничего… – Но Сестра привела Ильмара к нам! – Возможно, для того лишь, чтобы мы укрыли Ильмара. Он заслужил покровительство Сестры хотя бы тем, что спас Маркуса с каторги. – Но если хоть малейший шанс… |