Онлайн книга «Ягодное лето»
|
– На жирного гуся! Рассмеялись обе. – Так ты говоришь, здесь живут приличные люди? В голосе тети, что тут скрывать, звучали тревога и сомнение, и у нее были на то основания. – Да. Они основали жилищное товарищество, переселили сброд отсюда в другие места, а сами теперь следят за домом и заботятся о нем. И в самом деле, подъезд производил впечатление чистого и недавно отремонтированного. Даже каменные лестницы, которые не вели непосредственно к квартирам, всегда мылись жильцами согласно графику дежурств. Об этом Габрыся не замедлила сообщить тете Стефании, вспоминая, как та сама намывала старую лестницу на варшавской Праге в давние времена. – Ну хорошо, моя деточка, хорошо, – тетя обняла девушку и изо всех сил прижала ее к себе. – Я тебя люблю и всегда поддержу в том, что приносит тебе радость. Если хочешь жить здесь, в этом скворечнике… под самой крышей… ну так живи себе. Повесим симпатичные занавесочки. По знакомым походим, поспрашиваем, вдруг у кого из мебели есть что-нибудь ненужное. Я помогу тебе покрасить эти две комнатки и… – О нет, нет, моя дорогая, – прервала ее речь Габриэла. – Уж ремонт оставь мне. Мне и Павлу. – Павлу? – тетя приподняла брови, а в глазах у нее появился понимающий блеск. – Тому самому… – Тому самому. Мы с ним подружились, – пробормотала Габриэла, против воли заливаясь румянцем. – А ведь и Томек, и Яцек с Беднарской охотно помогли бы, – не унималась пани Стефания. – Но я хочу, чтобы мне помог именно Павел! – выкрикнула девушка, не в силах сдерживаться. – А-а-а. Ну так это совсем другое дело. Тетя подняла руки, сдаваясь, и они обе снова взорвались смехом. Сердечным, полным взаимной любви, счастливым смехом – как и всегда на протяжении всех их совместной жизни. Сейчас он, этот смех, возможно, звучал чуть реже, ну так что же – птенцы должны когда-то учиться летать. Стефания снова обняла свою девочку, поцеловала ее волосы и вытерла непрошеную одинокую слезу. – Ты мне поможешь? – повторила Габриэла свой вопрос, удивленная его молчанием. Ну, то есть молчанию Павла она давно не удивлялась (она бы скорее удивилась, если бы он вдруг это молчание нарушил), а удивило ее отсутствие всякой реакции: парень просто смотрел перед собой, как будто ее тут вообще не было. Потом он вдруг достал новенький блокнот. «Мне мама не разрешит», – прочитала Габриэла. Хмм… Мама Павла была еще более странной, чем он. Она приезжала вместе с ним, шла на Буковый Дворик, там слонялась без дела целый день, чтобы вечером отвезти сына обратно – ни дать ни взять его тень. Или охрана. Или конвой. Сначала это всех раздражало. Марта не раз язвительно проходилась по адресу тридцатилетнего маменькиного сынка, который уцепился за юбку и даже не думает отцепляться. Но через пару недель все утихло, все привыкли к этой женщине и перестали ее замечать. Она вписалась в местный пейзаж, как новые ворота овина: они поначалу ведь тоже всем мозолят глаза и раздражают… Однако Габриэла даже подумать не могла, что и после работы мать держит его в плену. – Почему? – растерянно спросила она. Черт, но ведь он же уже совсем взрослый мужик! Здоровый, разумный – и при этом недееспособный. «Она обо мне волнуется», – прочитала Габриэла ответ. – Господи, да послушай, я приеду за тобой и отвезу тебя на такси после того, как работу сделаем! Неожиданно она начала злиться. Да не будет она умолять его о помощи! У нее полно друзей, которые охотно и без всяких уговоров покрасят ей квартиру, а вдобавок лестничную клетку, да еще два раза – стоит только попросить. Павел был наблюдателен и заметил выражение, которое появилось у нее на лице. «Прости», – он протянул ей следующий листок из блокнота, мирно улыбаясь. – Да ты у себя прощения прости, ошибка природы! – она оттолкнула руку парня. – До конца жизни тебя будут за ручку водить? О нет, нет, даже дела не хочу иметь с таким недоразумением, как ты… Она резко отвернулась и хотела уже вернуться к своим делам, как вдруг он схватил ее за руку. Глаза у него были полны страданием. «Она следит за мной», – гласила следующая карточка. Габриэла уже собиралась выпалить следующее «почему?», но передумала – в свое время все выяснится. – Так ты борись! Тебе нужно начать пропадать из ее поля зрения. Ненадолго. Время от времени. Выходи на прогулки, что ли. Собрался, оставил ей записку на столе: «Я пошел на прогулку, вечером вернусь!», чтобы она не обращалась в полицию, и… Павел покачал головой, явно собираясь с духом, чтобы написать следующую записку. Потом он все же переломил себя и, стыдясь, написал пару слов. Габриэла чуть не подавилась, когда прочитала написанное, даже перечитала, не веря собственным глазам: – У тебя нет денег даже на билет на автобус?! Трех злотых нет?! Ну это уже вообще… Парень, ты кто – пленник ее или кто? Заключенный? Это же ненормально! «Мама мой опекун. Я нахожусь под надзором. Моя зарплата вся перечисляется на ее счет», – написал он, лицо его окаменело. Габриэла вздернула брови. Внезапно весь ее запал и уверенность в собственной правоте куда-то испарились. Итак, взрослый мужчина имеет опекуна. Собственную мать. Что же такого он натворил? – Ты чего натворил? – прошептала Габриэла, глядя на него огромными от страха глазами. Испугалась? Ну, а как же иначе? Каждый бы на ее месте поначалу испугался. «Прости», – снова все тот же несчастный и жалобный взгляд. – Да ладно, – буркнула она. – У меня-то ты за что прощения просишь? Разве что за то, что не поможешь мне красить, это да, это повод. «Ты действительно так этого хочешь?» – прочитала она следующую записку. – Ну разумеется, хочу! Ведь ты же меня не ограбишь и не убьешь! Хотя в свете новостей об опекуне можно было бы в этом и усомниться. Что он натворил? – В субботу. Приезжай в субботу. Вот тебе деньги на билет, – она всунула ему в руку десять злотых. Он взял их осторожно. И со стыдом. Габриэла уже хотела радостно улыбнуться в знак того, что соглашение достигнуто, но вдруг забеспокоилась: – Слушай, а у тебя не будет никаких проблем из-за меня? Раз ты под надзором… и сбежишь… В ответ Павел слегка дернул ее за волосы. Не волнуйся. Но она до конца этого дня была все-таки очень взволнованна и никак не могла найти себе места. Когда она принесла ведро с овсом вместо денника Бинго на кухню, Марта решила вмешаться. Отобрав у девушки овес, чтобы та вдруг не вздумала насыпать его в суп, она коротко спросила: |