Онлайн книга «Зак и Мия»
|
Мия: Правда? Зак: потом полегчает, потом всегда легчает Мне тоже полезно себе об этом напоминать. Мия: Я не хочу умирать Курсор мигает и ждет ответа. Мамы рядом нет, так что не надо нервничать. Не надо спешить. Спокойно, без опечаток и без клише. Зак: ты не умрешь Мия: Мне всего 17 Зак: ты не умрешь Мия: Сегодня одна пациентка умерла Зак: кто? Мия: Не знаю. Из 9-й палаты Зак: что у нее было? Мия: Не знаю. Совсем старушка Я никогда не слышал, чтобы здесь умирали. Обычно смерть приходит к людям домой, когда человека уже отдали семье, прописали паллиативную терапию, доверили Божьей воле и умыли руки. К тому моменту, как правило, у них уже написано завещание и выбраны треки для похорон; человек успевает со всеми попрощаться и уходит в мир иной, окруженный близкими. Наверное, старушка умерла неожиданно. Мия: Там было много людей Зак: ты их видела? Мия: Через окошко в ее двери. Медсестры стояли в коридоре, ждали. Видимо, она только-только умерла. Такая тощая. Рядом какие-то люди плакали… Она еще никогда не писала таких длинных сообщений. Я ее не перебиваю. Мне кажется, я даже слышу, как она стучит по клавиатуре. Мия: Ты когда-нить видел мертвое тело? Зак: человеческое – нет. а ты? ну, до старушки Мия: Свою бабушку, на похоронах. Я дико ржала, потому что ее плохо накрасили. На губы намазали розовый блеск. Прикинь? Я все думала, сколько он продержится. Дольше, чем сами губы или нет? А в ушах были жемчужные сережки. И я думала, когда они отвалятся? Зак: ты реально ржала? Мия: Мне было 8 лет Все мои родственники, кого я знаю, еще живы: все дедушки и бабушки, два дяди, тетя, двоюродная бабушка, четверо двоюродных братьев и сестер, родные брат и сестра. Я даже никогда не был на похоронах. Зак: у нас в детском саду один мальчик утонул в запруде, воспитательница нам сказала, что он попал в хорошее место, я решил, что она про Макдональдс Мия::-) Интересно, как выглядит Мия, когда улыбается. Не нарочито, как на фотках в Фейсбуке, а по-настоящему, когда никто не смотрит, когда лежишь ночью щекой на подушке и невольно расплываешься, глядя в экран. Мия: Быстро бери трубку Зак: какую т Пронзительный звонок разрывает тишину раз, два, три раза, пока мне не удается сбить трубку со стены. Я никогда еще не пользовался внутренним телефоном – обычно мне звонят на мобильный. Трубка кажется огромной и неудобной. – Хельга? Я сглатываю. – Зак. – Ты как? Можешь говорить? – Да, – говорю я, хотя в горле пересохло. – Могу. – Ты веришь в привидений? Как у нее получается вечно задавать вопросы, которых избегают все остальные? Это потому, что мы друг другу чужие, и можно не осторожничать? Или потому, что на часах 3:33, и нормальный мир еще на паузе? Я простуженно дышу в микрофон, потом говорю: – Я об этом не думал. – Так веришь или не веришь? – Пожалуй, нет. – А в рай? – Тоже нет. – А в бога? – Нет. – Точно? – А ты веришь? Она отвечает не сразу. Я слышу ее дыхание. – Можно тебе кое-что рассказать? – Давай. – Понимаешь, когда старушка из девятой умерла, там в коридоре… что-то такое было. – Какое? – Невидимое. – Думаешь, призрак? – Не знаю. У меня было такое чувство, будто старушка стоит рядом со мной и тоже на все это смотрит. Знаешь, как это страшно? Я знаю о смерти все. Знаю, что в Австралии каждые три минуты и сорок секунд умирает человек. Знаю, что завтра 42 австралийца умрут из-за курения, примерно 4 умрут в ДТП и примерно 6 покончат с собой. А на будущей неделе 846 человек умрут от онкологии: 156 – от рака легких, 56 – от рака груди, 30 – от меланомы, 25 – от опухолей мозга вроде той, что у Сэма. 34 человека умрут от лейкемии, которая у меня. Вообще это Гугл знает о смерти все, а я просто нахожу, что мне нужно. Но даже он не ответит, что случается после. Как поддержать разговор о призраке? Сказать, что это игра воображения? Когда я был маленький, я верил и в Санта-Клауса, и в Иисуса Христа, и в спонтанное самовозгорание, а также в лох-несское чудовище. Теперь я верю в науку, статистику и антибиотики. Но как знать наверняка, что именно они помогут испуганной девушке в 3:40 ночи? – Хельга, ты там? На самом деле я хочу сказать, что мне жутко приятно слышать ее голос. – Я здесь. – Думаешь, я совсем ку-ку? – Ну, иногда людей глючит от таблеток… – Слушай, а умирать больно? – перебивает она. – Нет, – в этом я твердо уверен. – Я толком жизни-то не видела… – Еще как видела. И еще увидишь. Когда ты умрешь, тебе будет, ну, минимум 84. – Блин, да все равно. Просто это ужасно глупая смерть. Я достаю леденец от кашля и отправляю его в рот. – Бывают смерти и поглупее. – Глупее, чем сдохнуть от хрени на лодыжке? – Ну, можно еще помереть, поливая рождественскую елку с включенной в сеть гирляндой. – Только так, Хельга, не бывает. – Так было с тридцатью одним человеком, причем только в Австралии. Я слышу, как она смеется, и тошнота отступает. Я продолжаю: – Или вот, например, ты знала, что три австралийца в год умирают от того, что лижут батарейки? – Ты гонишь. – He-а. Потом, бывают еще неудачные взаимодействия с торговыми автоматами. На всякий пожарный, если автомат не захочет выдавать тебе чипсы, сразу сваливай. – Ты прикалываешься надо мной? – По-моему, прикалываются те, кто умудряется утонуть в канализации. – Да ладно! Так реально бывает? – Ну вот в прошлом году какой-то мужик в Нью-Йорке свалился в коллектор. – Блин. – Цистерны довольно популярны в этом плане. В Индии шестеро рабочих свалились в чан томатного соуса. |