Книга Чего хочет женщина, страница 49 – Татьяна Полякова

— Дима, я люблю тебя, — закрыв глаза, убедительно соврала я. — Только жизнь не переиграешь. Я… я беременна. — Он слегка дернулся, а я продолжила, от души радуясь произведенному эффекту:

— Дима, ты пойми: мне давно не двадцать, и о ребенке я мечтала, он очень важен для меня, а сейчас и вовсе важнее всего на свете. Дима, я не могу… просто не могу.

— Господи, Лада, это твой ребенок, твой, значит, будет мне родным. Никто даже никогда не подумает… вспомни, как мы с тобой в день свадьбы на юг удрали. Тогда я тоже о всякой ерунде думал, а ты была права. Я тебя послушал и потом бога благодарил, что ума хватило… поедем, Лада, прямо сейчас… Поедем…

Вот так незадача.

— Он нас найдет, — не придумав ничего умнее, сказала я.

— Я этого подлюгу пристрелю и тебя увезу… Я люблю тебя, девочка моя, радость моя, жизнь моя, я тебя люблю.

Тут он опять набросился с поцелуями, а я совсем растерялась. Что на все это сказать?

— Дима, ради бога, — взмолилась я, — подумай, что ты говоришь? Ты хочешь убить отца моего ребенка?

Димка вскинул голову и неожиданно сурово сказал:

— Ты, наверное, забыла, Лада. Я из-за тебя родного отца убил.

Ответить на это было нечего — уж что было, то было.

— Дима, — начала я туманно, — я виновата, я знаю… Прости меня, пожалуйста, прости… Все перепуталось у меня в голове, и я уже ничего не понимаю…

— Ты меня любишь? — спросил он, чуть отодвинувшись и заглядывая мне в глаза.

Я робко ответила:

— Да.

— Вот и отлично. Поехали.

— Ничего не отлично, — покачала я головой. — Я рожу ребенка Лома. Он будет расти на твоих глазах, как постоянное напоминание о его отце.

— Не думай об этом…

— Нет, Дима. Об этом я обязана думать. Потом поздно будет.

— Хорошо, — усмехнулся он. — Тогда я сделаю тебя вдовой. Тебе придется уехать.

Я головой покачала:

— Второй раз мне тебя из тюрьмы не вытащить. — Не грех было напомнить, что он мне тоже кое-чем обязан. — Я не хочу всего этого… Дай мне в себя прийти и все решить спокойно. Ты же знаешь, я найду выход. И убивать никого не придется. А уехать прямо сейчас я не могу. У меня с собой даже паспорта нет…

Он шарил по моему лицу взглядом, силясь отгадать, что со мной происходит. Я же хотела только одного: остаться в одиночестве, успокоиться и принять решение.

— Ясно, — сказал он, убирая руку с моего плеча.

— Что ясно?

— Конечно, ты права. Ты должна решать сама. Решай. Но я хочу, чтобы ты знала: без тебя я не уеду.

Мы помолчали, и я робко спросила, желая сменить тему:

— Где ты остановился?

— В гостинице «Советская».

— Она теперь не так называется, — грустно улыбнулась я. Гостиничный комплекс с казино, ночным клубом и двумя ресторанами с некоторых пор принадлежал нам, Димка об этом, конечно, не знал. Я провела ладонью по его лицу и добавила:

— Я боюсь за тебя, вдруг кто-то узнает… Давай позвоним Таньке, устроим тебя на ее даче. Вполне возможно, что мне понадобится несколько дней. Я хочу быть за тебя спокойна.

— Хорошо, — подумав, согласился он.

На счастье, Таньку удалось застать на работе.

— Мне нужна твоя помощь, — заявила я. — Дима приехал…

— Мать его… — Танька охнула и, помолчав, спросила:

— За тобой явился? С претензиями?

— Он меня любит, — жалобно сказала я.

— Конечно, это я помню. И ты его, да? А ведь в городе нашему мальчику появляться нельзя. Кто-нибудь особо шустрый заметит, узнает и донесет Лому.

— Этого я и боюсь.

— Пусть укроется на даче. Местечко просто создано для того, чтобы там прятались беглые уголовники.

— Танька! — рявкнула я. Димка был рядом и, конечно, все слышал.

— Говорю, как есть. Где вы сейчас?

— На проспекте Мира, во дворе за магазинами.

— Вот там и ждите. Я минут через пятнадцать подъеду, сопровожу твоего любимого.

— Не скажешь, что она обрадовалась, — усмехнулся Димка.

— Она боится, но поможет.

Танька появилась не через пятнадцать минут, а через десять, с лицом разгневанной фурии.

— Привет, — кивнула Димке. — Вот уж кого не ждали.

Тот немного растерялся. Такого приема со стороны Таньки он, как видно, не ждал.

— Мало тебе прошлого раза, когда еле ноги унесли, так ты опять за приключениями явился.

— Не за приключениями, — буркнул он, — а за Ладой.

Танька слегка подпрыгнула, начала багроветь и свирепеть и на меня покосилась. Я скромно потупила глазки.

— Сговорились, значит, — проявила она догадливость, тяжко вздохнула и, испепелив меня взглядом, добавила:

— Никак опять в бега?

— Хватит болтать. — Я нахмурилась и тоже продемонстрировала гнев. — Спрячь Димку на даче.

— В подвале запереть? — съязвила она, но, уловив мой взгляд, тяжко вздохнула и мрачно сказала:

— Поехали, герой-любовник. Укрою.

Я заревела от досады, тоски и беспомощности, Димка кинулся меня утешать, а Танька маялась рядом и на нас взирала без одобрения и видимого сочувствия. В конце концов Димка сел в ее машину, махнул мне рукой, и они отбыли, а я еще немного постояла, глядя им вслед и пытаясь прийти в себя. Потом отправилась домой. Лом отсутствовал, чему я от души порадовалась. Слонялась по квартире и размышляла. Рокки, почуяв неладное, путался под ногами, жалобно поскуливая. «А что с ним делать? — подумала я, глядя на рыжую бестию у своих ног. — Не могу же я бросить животное? Он будет в отчаянии, а перемена климата дурно отразится на его здоровье. Нет, я должна думать о любимом существе… Жаль, что для Димки это не явится серьезной причиной. Ну и что, у меня своя голова на плечах…» Пока я ломала голову, пытаясь найти выход из создавшегося неприятного положения, вернулась Танька. Прошла на кухню, забыв снять шубу, и стала потолок разглядывать.

— Устроила? — спросила я. Она кивнула: