Онлайн книга «Инамората»
|
— Итак, джентльмены, — начал я, — не пора ли нам обсудить, какие меры контроля следует принять во время сегодняшнего сеанса? По пути назад из отеля я с удивлением заметил того самого английского школьника, он играл у одного из соседних домов совсем рядом со Спрюс-стрит, 2013. На мальчике были белые гетры и вязаная шапка с ушками. Он старательно пытался поддеть, не разломав, пластину льда, покрывавшую лужу, и не замечал, что я наблюдаю за ним. — Привет, малыш. Мальчуган поднял на меня глаза и остолбенел. — Привет, малыш, подойди-ка сюда. На этот раз он решительно замотал головой. Я не хотел больше кричать и сам направился к нему. Подойдя ближе, я заметил тревогу в глазах мальчишки; трудно сказать, было ли это смущение или просто настороженность ребенка при встрече с незнакомым взрослым. Я разглядел бледные веснушки на почти девчоночьем лице и догадался, что паренек был из тех одиноких детей, которые привыкли играть сами по себе. — Как тебя зовут? — Эдвин. — А как к тебе обращаются — Эдди или Эд? — Так и говорят — Эдвин. Я пошарил в карманах и нашел пять центов, но, оценив добротность костюма мальчика и то, что он жил в столь дорогом районе, я решил набавить цену — пусть, если захочет, просидит всю субботу в кино или наестся сладостями до отвала. Я протянул ему двадцать пять центов, но потребовал сначала ответить на мой вопрос. — Случалось ли тебе бывать в том доме на углу, в номере 2013? Маленький Эдвин посмотрел мимо меня. Он побледнел на два тона, когда увидел, какой дом я имею в виду. — У этих мерзких Кроули? — И он еще энергичнее замотал головой. — Ты уверен? А, может, миссис Кроули просила тебя когда-нибудь выполнить какое-нибудь ее поручение? Эдвин неподдельно удивился: как мне в голову могло прийти, что он согласится работать на соседей-вампиров? Я поверил ему, бросил четвертак в его варежку и оставил мальчугана в покое, а сам вернулся к дому номер 2013 и поднялся по ступеням к логову «мерзких Кроули». — Мартин! Я вошел как раз тогда, когда Мина в норковой шубке выбирала подходящую шапку. Она захлопала в ладоши, словно маленькая девочка рождественским утром: — Я надеялась, что вы поспеете к обеду! Нет-нет, не снимайте пальто! — Разве мы обедаем не дома? — Я хочу отвести вас в одно замечательное местечко здесь неподалеку. — Не знаю, разумно ли это? Не нагорит ли нам от доктора Кроули? Она посмотрела на меня: — Почему? — Он просил меня следить, чтобы вы не переутомлялись. — Тогда — решено, — сказала Мина, натягивая вязаную шапку. — Вы просто обязаны пойти со мной к мадам Б. и проследить, чтобы я не переутомилась, разговаривая по-французски. Когда мы вышли на улицу, оказалось, что пошел снег. Мина радостно вскрикнула, словно никогда прежде не бывала на улице, и задрала голову вверх. Снежинки падали на ее длинные ресницы и не таяли, пока она не смахивала их. Она взяла меня под руку, мы спустились по ступенькам и направились сквозь чудесную метель — такие случаются в начале зимы и почти мгновенно стихают, словно погода передумала. Мы торопливо шагали по мощенным кирпичом тротуарам, Мина держала меня под руку, и мне было приятно ощущать ее рядом. Тяжесть ее руки пробудила во мне самые разные чувства, я вдруг впервые увидел, как в лучах зимнего солнца городской пейзаж превращается из акварели в дагерротип, и смог оценить, насколько привлекательнее деревья без листьев, и насколько дальше разносятся в декабре звуки. Я подмечал малейшие детали, которые прежде ускользали от моего взгляда: узенький переулок с рядами старых конюшен, кованая пластина для чистки ботинок у входа в угловой дом, крошечный молитвенный домик, приглашавший посетителей узнать больше о «Религиозном бизнесе». Не укрылись от меня и мрачные взгляды, которыми провожали Мину гувернантки и соседки, встречавшиеся нам по пути. Я заметил, как холодно отвечали они на ее приветствия. Увидев, как шедшая навстречу женщина намеренно перешла на противоположную сторону улицы, чтобы не встретиться с нами, я постарался отвлечь внимание Мины и указал ей на забавного кота в окне одного из домов. Через десять минут, раскрасневшиеся от мороза и слегка оглушенные, мы наконец добрались до обители мадам Б. — уютного маленького кафе, втиснувшегося между магазином сигар и обувной мастерской в двух кварталах от площади Риттенхаус. Вполне милое местечко, в неброском стиле Левого берега, [25] с меню, написанном на грифельной доске, потускневшим столовым серебром и кошками, преспокойно снующими по кухне, а в довершение всего — пышнотелая суфлеподобная хозяйка — та самая мадам Б. Мы с Миной угнездились за самым дальним столиком, и, хотя это было шаткое создание, покрытое сатиновой скатертью, на которой красовался в вазе букет роз с уже потемневшими по краям лепестками, он оказался самым удобным местом в зале — у окна, выходившего на улицу, чуть поодаль от остальных столов и в стороне от вечно снующих официантов. Мадам Б. приветствовала Мину театральным поцелуем в обе щеки, обменялась с ней парой комплиментов по-французски (не забывая при этом усердно хлопать ресницами и бросать многозначительные взгляды в мою сторону) и поспешила отнести сушиться на батарею наши шапки и перчатки. Когда хозяйка удалилась, Мина перегнулась через стол и прошептала: — Она решила, что вы мой любовник! — В глазах ее блеснули озорные искорки, как у расшалившейся девчонки, и она прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать смешок. — И что, это ей по нраву? — Еще бы — она же француженка! Сказала, что вы очень красивый jeune homme. [26] Я покосился на другие парочки, впервые заметив, что деловые мужчины, обедавшие в ресторане, все казались старше своих дам. — Так вот, значит, какое это местечко! — И мне это нравится. Конечно, обычно я обедаю здесь в одиночестве, но мне нравится, когда можно поразвлечься. — А что, доктор Кроули никогда не обедает с вами? — Нет, почему же, время от времени обедает. Но здесь — никогда. Артур не любит французов. — Она снова наклонилась и произнесла доверительно: — Он считает их аморальными. Поэтому даже отказывается свозить меня в Париж, может, боится, что я там влюблюсь в молоденького студента-художника и заражусь туберкулезом! — Забавно, — пробормотал я, вспомнив слова Пайка о том, что именно каприз Мины удержал супругов от путешествия за границу. — Что именно? — Ваш муж вовсе не показался мне ревнивым. |