Онлайн книга «Пляжный клуб»
|
– Сейчас мы составим список, – сообщила Лав. – Внесите сюда свое имя, и я займусь вами при первой возможности. А сейчас я поставлю кофе. Лав вернулась в конторку Мака, и тут зазвонил телефон. Она хотела пройти мимо, но трубка притягивала к себе словно магнит. – Администратор, – ответила Лав. – Это Одри Коэн, семнадцатый номер. Мой сын весь в крови. Вызывайте скорее врачей. На нем места живого не осталось. – У него пошла носом кровь, – ответила Лав. – Мальчик слонялся по вестибюлю без присмотра и устроил драку. Просто протрите нос влажным полотенцем. – Пожалуйста, вызовите «Скорую», – настаивала Одри Коэн. Лав была даже рада, что дело дошло до такого. Сирены, мигалки – может, хоть это привлечет внимание Мака. Выходя в коридор, Лав наткнулась на мистера Хуареса. – Я не занес свое имя в список, – начал он, – потому что вы уже взялись мне помогать. – Он достал из кармана пятидесятидолларовую купюру и зажал в тонких загорелых пальцах. – Надеюсь, вы будете так любезны и еще разок позвоните в аэропорт. – Мистер Хуарес, – взмолилась Лав, – мне надо приготовить кофе. Пожалуйста, внесите свою фамилию в общий список! Она поспешила на кухню, закрыв за собой дверь. На дверце навесного шкафа висела приклеенная скотчем записка: Грядут восемь недель августа. Мужайся. Лав включила кофеварку и вернулась в фойе. Очередь не рассеялась – все стояли на своих местах. Лав медленно протиснулась к столу. – Итак, – сказала она. – Кто следующий? Еще никто не успел ответить, как вдруг с улицы донеслись звуки сирен, а на стенах заплясали красные огни. В фойе вломился врач неотложки в черной форме, с рацией на боку. – Где пострадавший? – с ходу спросил он. Лав позвонила в семнадцатый номер. – Ваша «Скорая» приехала. Одри Коэн засмеялась. – Джаред цел и невредим, – заверила она. – Мы его отмыли. Оказывается, у него просто кровь носом пошла, ничего серьезного. «Скорая» не нужна. Лав убежала в конторку и плюхнулась в кресло Мака. К потному телу липло платье. Вдруг в фойе поднялся гомон – все разом заговорили. В конторку вошел Ванс. – Что здесь делает неотложка? – спросил он. – Семнадцатый номер попросила вызвать ей «Скорую» для ребенка, у которого потекла из носа кровь. А теперь она раздумала. И что я должна сказать врачу? – Просто извинись, – ответил Ванс. – Я с самого утра перед всеми извиняюсь! – взорвалась Лав. – Простите, что идет дождь, что закрыт аэропорт! Простите, что у нас мало видеоплееров и кофе не осталось. Я очень перед всеми виновата! – И еще не забудь извиниться, что выставила меня за порог, – добавил Ванс, – и что оскорбила мои чувства. – Конечно, извиняюсь, – проговорила Лав, взглянув ему в глаза. – Правда, прости. – Я не приеду зимой в Колорадо, – отрезал он. – Тебе ведь нужен только летний роман, ведь так? Без особых заморочек. – Так, – ответила Лав. Интересно, ждет ли ее девочка суженого? Ее яйцеклетка. – Это ничего? Ванс поскреб гладкую макушку. – Да ничего, конечно, – сказал он и обнял ее. Ее ноги не касались земли, когда в кабинет ворвался врач. – Так вам нужна помощь или нет? – Нет, старик, у нас все в порядке, – ответил Ванс. Врач развернулся и вышел прочь, хлопнув напоследок дверью. Лав с Вансом обменялись долгим примирительным поцелуем, а потом она вернулась к стойке. Очередь рассосалась сама собой. Все ушли, остался только Хуарес, который терпеливо ждал, положив руки на конторку. Лав позвонила в аэропорт и выяснила, что небо открыто. – Все в порядке. Я вызову вам такси. Вспомнился совет Трейси, и сразу засосало под ложечкой. «Скажи ему». Мистер Хуарес вручил Лав полтинник. Она сунула деньги в карман и налила себе чашку кофе. Дождь за окнами перешел в мелкую изморось. Облака потихоньку рассеивались. Раздались звучные фортепианные аккорды, посыпались звонкие нотки. Рэгтайм. В дальнем конце фойе за пианино сидел Ванс. Герой летнего романа наигрывал для нее песню. В глубине души Джем радовался наступлению августа. Оставалось все меньше времени до отъезда. Когда разнеслись вести о том, что Мак с Марибель собираются пожениться, он готов был тут же паковать чемоданы и валить с этого острова. Но остался. Исключительно из-за денег. И главное, Марибель его как будто не отпускала. После помолвки она почти каждый день наведывалась в отель, и видеть ее было адской мукой. В прошлый раз похвасталась кольцом. С бриллиантом. Ничего особенного, камушек бесхитростный и блистательный, как и его хозяйка. Видеть кольцо было нестерпимо больно – это прямое доказательство того, что она теперь принадлежит другому. Пора уже свыкнуться. Джем каждый раз мучился при встрече, хотя понимал, что не видеться будет гораздо больнее. И потому, когда Марибель появлялась возле отеля, его одолевали противоречивые чувства. Сколько ни клял себя, он каждый раз заводил с ней разговор. Как дела в библиотеке? Как мать? Как побегала? Марибель тоже спрашивала о всяком разном. Что интересного на работе? Ходил ли на пляж? Бывал ли на людях? Может, с кем закрутил романчик? Все не терпелось с рук его сбагрить, чтобы подружку нашел. Ну уж нет, не надейся. Пусть хоть вина ее гложет, если ничего другого она испытывать не в состоянии. – Нет, – отвечал он. – Никуда не ходил. Ни с кем не знакомился. С тех пор как Джем поселился на острове, люди его особенно не интересовали – пока не появился Нейл Розенблюм. Было в нем что-то от Стивена Спилберга. Длинные волосы с проседью, крохотные очки без оправы, пестрая гавайская рубашка, джинсы и легкие тканые тапочки-эспадрильи. Мистер Розенблюм остановился в пятом номере на три ночи и проживал один. При нем был рюкзак и мягкий перекидной чемодан для одежды. Джим собирался подхватить ношу, как вдруг гость пресек его попытку. Упреждающе подняв руку, он сказал: – Я всегда беру только то, что могу унести сам. Лучше покажи, куда идти. И они пошли по пляжу в сторону номера. По пути Джем произносил свой обычный текст про горничных и континентальный завтрак. Нейл его не слушал. Не отрывая глаз, он смотрел на берег и покачивал головой. Джем поднялся на три ступеньки, ведущие к терраске пятого номера, отпер дверь ключом. – Вот мы и пришли, сэр. Оставив коридорного в дверях, Нейл Розенблюм прошел в свой номер. Джем немного замялся: ритуальное ожидание чаевых. Постоялец поставил на пол рюкзак, разложил на кожаном кресле перекидной чемодан. – Обращайтесь, если вам что-то понадобится. – Джем попятился. Позорное отступление без чаевых. Нейл Розенблюм повернулся в его сторону и сказал: |