Книга Черный меч царя Кощея, страница 43 – Андрей Белянин

— Поясните...

— Элементарно. Положим, кто-то из ваших братьев, например, тот малоприятный тип, что получил от меня по ушам, решил занять ваше место и возглавить семейный клан. По сути, ему достаточно провернуть ряд громких преступлений, в которых обвинят вас.

— И что? Разве я против?

— Вот именно. Вы — «за»! Однако этим вы невольно создаёте себе имидж уставшего вождя, охотно приписывающего себе заслуги других. В один прекрасный момент семья решит, что дорогу пора уступить молодому и перспективному.

— И кто же посмеет бросить мне вызов?! — От громкого хохота фон Дракхена полупустая бутылка из-под виски разлетелась на тысячу осколков.

— Допустим, все. Абсолютно все! Сколько вы сказали их тут, шесть-семь сотен?

Змей резко оборвал смех, недобро уставившись на меня.

Я спокойно выдержал его взгляд. Глаза красавчика изменили форму зрачков с круглых на вертикальные. На миг мне показалось, что в кабинете стало заметно жарче и вроде бы даже пахнуло горелым мясом. Не знаю откуда, это личные ощущения...

Я реально понял, что эта допотопная тварь в любой момент может сожрать меня вместе с планшеткой, а фуражку выплюнуть и повесить на стену как сувенир. В его взгляде плескалась какая-то межгалактическая тьма без единой искорки света. Ни милосердия, ни ненависти, просто застывшая вулканическая лава, чёрная и страшная...

— Штаны в порядке?

— Что? — не сразу сориентировался я. — А-а, да. Всё в норме. Испугался, конечно, но не до такой степени.

— Молодец, — холодно одобрил Змей. — Другие послабее были. А так спасибо, уважил, не люблю жрать перепачканное...

— Давайте сменим тему, — решительно предложил я, отставляя стакан и мгновенно трезвея. — Мы с вами цивилизованные люди, надо же искать хоть какой-то компромисс.

— Ваши предложения?

— Дайте мне найти того, кто вас подставил.

— Ну а взамен что попросишь?

— Отпустите девушек, мою опергруппу, царя и... дьяка Груздева тоже.

— Девушек неволить не стану, захотят уйти, пусть идут, — равнодушно повёл плечами хозяин Стеклянной горы. — Про царя и дьяка знать ничего не знаю. Честное слово. Если их кто и взял, то не я.

— А мои сослуживцы?

— Старушка и парень? Забирай.

— Значит, они у вас, — обрадовался я.

Фон Дракхен кивнул, щёлкнул пальцами, и каминная стенка с двумя шкафами книг плавно отъехала в сторону. К моему немалому удивлению, в комнату шагнула чернокудрая красавица с изящно изогнутым испанским носом. Традиционный русский сарафан облегал спортивную фигуру, и если что её и портило, так кокетливая родинка на подбородке. Вру! Родинка даже придавала ей какой-то неуловимый шарм. Рядом на задних лапах сидел... волк?!

— Никитушка, сокол ясный, живой! — Девушка без предупреждения кинулась навстречу и повисла у меня на шее.

Я не сразу осознал весь кошмар происходящего, а поняв, просто впал в нездоровое остолбенение...

— Бабуль?

— Узнал, узнал, участковый. — Молоденькая, как яблоневый цвет, Баба-яга от всей души расцеловала меня в обе щеки. — Жив-здоров, да ещё и нас с Митенькой нашёл!

— Э-э...?!

— Митя, иди сюда, дурень невежливый. Лизни ручку начальству любимому!

Здоровущий серый волк размером с лошадь Пржевальского тяжело оторвал свой зад и, неуверенно помахивая хвостом, потрусил ко мне. У меня не слабо закружилась голова, и кабинет фон Дракхена поплыл перед глазами...

— Думаете, мне легко? — Волк мигом встал на задние лапы и поддержал меня. — Да чтоб его, гада ползучего, при смене шкуры в три погибели скрючило в ракообразной позе! А ручку всё ж таки позвольте, лизну, не погнушаюсь. Тока за ухом не чешите, не привык ещё — на спину валюсь сразу и живот подставляю неприлично...

— Что это значит? — Я обернулся к безмятежно покачивающему ногой хозяину замка.

— Я лично даровал каждому то, о чём они мечтали. Старушка скорбела по ушедшим годам, а парень дрался за неё, как верный пёс, и хватка у него была поистине волчья. Шестерых скелетов мне в щебёнку измолотил! Герой! Ну и... как-то вот так получилось...

— Верните мне мою опергруппу!

— Ягу-красавицу вернуть не могу, самому нравится. Если уйти к тебе захочет, так я ревновать буду, — очень неприятно улыбнулся фон Дракхен. — Парня можешь забирать, ему препятствий не чиню. Однако, пока дело не исполнишь и виновного не найдёшь, быть ему в образе волчьем.

Я задумался ненадолго. Как вы уже догадались, Змей Горыныч особой долготерпимостью не отличался, и попытки тянуть время с ним не прокатывали.

Во взгляде молоденькой бабки чётко читалось: Никитка, соглашайся на всё, не спорь с ним, окаянным, глядишь, потом все вместе и выкрутимся...

— Хорошо, согласен, — прикусив губу, подтвердил я, безоговорочно сдавая все позиции, но пытаясь выторговать себе хоть какие-то льготы. — Что мне нужно сделать?

— В смысле?

— Я помню ваши слова о том, что вы не позволите мне проводить расследование на вашей территории.

— Верно, — ухмыльнулся фон Дракхен, повёл бровью, и бутылка с виски вновь стала целой, наполнившись дорогим алкоголем янтарного цвета. — А вот говорят, у царя Дормидонта, в землях византийских или греческих, есть волшебная птица в золотой клетке. Сумеешь её принести, будет тебе за то награда.

— Мы перешли на «ты»?

— Желаете брудершафт?

— Предпочту прежние нейтрально-вежливые взаимоотношения.

Змей Дракхен примиряюще поднял руки вверх.

— Псину эту можете взять с собой. Бабу-ягу я вам не отдам, это не обсуждается. А вот если на столе моём будет птица чудесная в клетке петь, то, возможно, и девицы русские без проблем домой вернутся. Всё по-честному?

— Минуточку, — засомневался я. — То есть вы предлагаете мне совершить банальную кражу взамен поиска настоящего преступника и считать это честным?

Он подумал и молча кивнул. Да, именно так. Милиционер обязан стать преступником.

Прекрасная Яга бросила на меня такой умоляющий взгляд, что я даже на секунду задумался: а не поспешил ли с женитьбой? Но в тот же момент тёплые глаза Олёнушки вернули меня в реальный мир, и я так же молча подтвердил своё полное согласие.

В конце концов, кто, как не сотрудник милиции, способен провернуть любое, самое изощрённое преступление? Не припоминаю, чтобы мне хоть когда-то приходилось хоть что-то воровать, но, по сути, разница между преступлением и его раскрытием не слишком велика.

Фактически это разница между «да» и «нет», не более. Хорошо, партия начата, карты брошены, фигуры расставлены на доске, и таинственный противник уже сделал первый ход. Я готов играть по его правилам. Если, конечно, они вообще существуют...