Онлайн книга «Она & он»
|
Если телефон нашла официантка, она, скорее всего, унесла его с собой, ведь он оставил ей щедрые чаевые. Он набрал собственный номер – чем черт не шутит? * * * Миа завтракала в обществе Дейзи, когда со стороны окна до нее донесся голос Глории Гейнор, исполнявшей «I Will Survive». Подруги удивленно посмотрели друг на друга. – Это где-то на диване, – безразлично бросила Дейзи. – У тебя музыкальный диван? Как странно! – Скорее у твоей сумки поутру прорезался голос. Миа вытаращила глаза и бросилась к подозрительному предмету. Она засунула в сумочку руку, но певица умолкла. – Бедняжка Глория устала?! – насмешливо крикнула Дейзи из кухни. Песня возобновилась. – Нет, она вышла на бис. Глория молодчина, знает, как завести публику! В этот раз Миа успела ответить. – Да, – пробормотала она. – Нет, я не официантка. Да, это я. Не думала, что вы станете трезвонить в такую рань. Я все поняла, это шутка… Да, могу… Где это? Понятия не имею… Перед Опера Гарнье в час дня? Договорились, до встречи… Конечно, я вас умоляю… До свидания. Миа убрала телефон в сумочку и вернулась за стол. Дейзи налила ей чаю и вопросительно уставилась на нее. – Билетер тоже был шведом? – Что?.. – Что еще за Глория Гейнор? – Человек забыл в кино телефон, я его подобрала, он позвонил и просит вернуть. – Ох уж эта мне английская вежливость! Ты потащишься к Опере, чтоб вернуть незнакомцу мобильник? – Разве этого не требуют приличия? Если бы я потеряла телефон, то была бы счастлива, если бы его нашел вежливый человек. – А официантка при чем? – Какая официантка? – Проехали. Лучше ничего не знать, чем думать, что ты принимаешь меня за идиотку. – Ничего подобного! – Миа лихорадочно соображала, как выйти из щекотливого положения. – Фильм был скучный, я вышла из зала, мужчина с соседнего кресла тоже, мы столкнулись на тротуаре и выпили по рюмочке на террасе кафе. Он ушел, забыл свой телефон, я его забрала и теперь собираюсь вернуть. Ты довольна? Теперь ты все знаешь. – И как тебе мужчина с соседнего кресла? – Никак. Ну, то есть ничего, симпатичный. – Никак или симпатичный? – Перестань, Дейзи, мы выпили по рюмочке, только и всего. – Странно, что ты ничего мне не рассказала вчера вечером, когда вернулась. Накануне ты была гораздо разговорчивее. – Я смертельно заскучала, захотелось чего-нибудь выпить. Умерь свою фантазию – больше ничего не было. Я отдам ему телефон, и точка. – Точка так точка. Ты поможешь мне в ресторане сегодня вечером? – Почему бы и нет? – Вдруг тебе захочется опять пойти в кино? Миа встала, отнесла тарелку в раковину и молча отправилась принимать душ. * * * Пол ждал ее на ступеньках перед Оперой, в гуще толпы. Он сразу узнал ее среди выходящих из метро. Она была в темных очках, в платке, с сумочкой на руке. Он помахал ей, она ответила робкой улыбкой и направилась к нему. – Не спрашивайте, как это произошло, я понятия не имею, – проговорила она вместо приветствия. – Что произошло? – спросил Пол. – Говорю вам, я не знаю, наверное, он соскользнул. – Слишком ранний час, чтобы предположить, что вы выпили. – Минуточку. – Она запустила в сумку руку. Поиск ничего не дал. Она подняла ногу, поставила сумку себе на колено и стала в ней рыться, ловко держа равновесие. – Розовый фламинго? Она укоризненно покосилась на него и торжествующе извлекла из сумки телефон. – Я не воровка. Не понимаю, как он очутился в моей сумочке. – Я ничего такого не имел в виду. – Эта встреча не считается, хорошо? – В каком смысле не считается? – Вы позвонили мне не потому, что вам захотелось, я тоже приехала не потому, что захотела. Единственная причина – ваш телефон. – Хорошо, не считается. Вы мне его вернете? Она отдала ему телефон. – Почему Опера? Пол повернулся к дворцу Гарнье: – Это место действия моего следующего романа. – Понимаю. – Вряд ли. Все происходит главным образом внутри. – Понимаю-понимаю. – Какая вы упрямая! Вы хотя бы там бывали? – А вы? – Десятки раз, в том числе когда здание закрыто для публики. – Хвастун! – Вовсе нет, я подружился с директором. – Что же происходит в этой Опере? – Ничего вы не понимаете, сами видите! Моя героиня – потерявшая голос певица, которую неудержимо тянет сюда. – Вот оно что! – Что – вот оно что? – Ничего. – Вы же не уйдете, оставив меня здесь с вашими «вот оно что» и «ничего»? – Что я должна, по-вашему, сделать? – Понятия не имею, надо что-то придумать. – Можно несколько минут полюбоваться фасадом. – Хорошо вам шутить! Творческий процесс – хрупкая материя, вы даже не представляете, до какой степени хрупкая. Своим «ничего» вы можете на три дня лишить меня вдохновения. – Мое «ничего» обладает такой силой? Уверяю вас, оно совершенно безобидно. – По-вашему, четвертая сторона обложки – это что-то безобидное? Между прочим, она может подарить книге жизнь или обречь ее на смерть. – Какая еще четвертая сторона обложки? – Краткое содержание на задней стороне обложки. – Успокойте меня: то, что вы рассказали про будущую книгу – это ведь не краткое ее содержание? – Чем дальше, тем хуже! Теперь я целую неделю не смогу сочинить ни словечка. – Раз так, мне лучше помолчать. – Поздно, вред уже причинен. – Вы меня дразните. – Вовсе нет. Принято считать, что это легкий хлеб, и с определенной точки зрения так оно и есть. Ни тебе графика, ни начальства, ни структуры, но в том-то и дело, что работать без структуры – все равно что болтаться в шлюпке посреди океана. Стоит проморгать одну-единственную волну – и шлюпка переворачивается. Спросите актера, как чихнувший в разгар пьесы зритель заставляет его забыть роль. Нет, вам этого не понять… – Вероятнее всего, – ответила Миа надменно. – Мне ужасно совестно, я вовсе не хотела так вас удручить своим легкомысленным «ничего». |