Онлайн книга «Коллекционер»
|
– Разумеется. Он вынул бумажник. И показал водительские права, годные, как она заметила, и для вождения мотоцикла. Нет, она никак не представляла его таким. – Я поведу вас наверх. Спасибо, Дуайн. – Не за что, мисс Эмерсон. – Могу я оставить здесь чемодан? Он показал на чемодан на колесиках. – Конечно. Я уберу его, пока вы не придете. – Спасибо. Я был в Вашингтоне. Короткая деловая поездка, – сообщил он Лайле, следуя за ней к лифту. – Карликовый пудель? Он дал понюхать пуделю руку. – У моей тещи такой, по кличке Киви. – Это Эрл Грей. – Счастлив познакомиться. – Значит, «Грейтфул Дед»? – кивнула она на его майку. Алекси расплылся в улыбке. – Первый концерт, на который я пошел после приезда в Америку. Я просто преобразился. – Сколько лет вы живете здесь? – Мне было восемь, когда мы покинули то, что называлось Советским Союзом. – Прежде чем занавес поднялся. – Да. Моя мать была балериной Большого театра, отец – учителем истории и очень умным человеком, который хранил свои политические симпатии в тайне даже от собственных детей. – Как же вы выбрались? – Мне и моей сестре позволили посетить «Лебединое озеро» в Лондоне. Отец имел в Лондоне друзей. Он и мать планировали побег месяцами. Ничего не говоря нам, детям. Как-то после спектакля он посадил нас в такси. Мы с Наталией подумали, что нас везут на поздний ужин, но за рулем был друг моего отца. Он с бешеной скоростью провез нас по улицам Лондона в американское посольство, где нам дали убежище. Оттуда мы переместились в Нью-Йорк. Было столько эмоций! – Еще бы! Для восьмилетнего мальчика. Его родители, наверное, умирали от ужаса. – Тогда я не понимал, как они рискуют, пока все не закончилось. В Москве мы хорошо жили, как лишь немногие… – Но они хотели свободы. – Да. Больше для своих детей, чем для себя, и они сделали нам этот подарок. – Где они сейчас? – Живут в Бруклине. Отец ушел на покой, но у мамы есть маленькая школа танцев. – Они бросили все, – покачала она головой, когда они вышли из лифта, – чтобы дать детям жизнь в Америке. Они герои. – Да, вы понимаете, как я им обязан… Джерри Гарсия и все остальное… А вы тоже были другом Винни? – Нет, не совсем. – Она открыла дверь. – Он был хорошим человеком. И вот – похороны. Такое просто не могло прийти в голову… мы разговаривали несколько дней назад. Когда я читал документы, подумал: Винни с ума сойдет. Не мог дождаться, когда все ему расскажу, вернусь и встречусь с ним, и мы вместе сообразим, что делать. А сейчас… – Я вас понимаю. Она коснулась его плеча и повела в комнату. – Потрясающе! Какой вид! А это Георг Третий! Он устремился к позолоченному шкафчику: – Прекрасно, само совершенство! Одна тысяча семьсот девяностый год. Вижу, вы собираете флакончики для духов. Этот опал особенно хорош. И это… простите! Он повернулся к ней и воздел руки к небу: – Я совершенно забываюсь, когда речь идет о моем хобби. – Том, которое вы делили с Винни? – Да. Мы встретились на аукционе, когда боролись за мягкий стул из атласного дерева. Она услышала в его голосе сожаление и любовь. – Кто выиграл? – Он! Очень яростно торговался. У вас исключительный вкус, мисс Эмерсон. И блестящий глаз. – Просто Лайла, и я не… Из лифта вышел Аш и, глянув на Киринова, толкнул Лайлу себе за спину. – Аш, это Алекси Киринов, я встретила его в вестибюле. Когда вернулась с Эрл Греем. – Вы рано. – Да, поезд пришел рано, и мне повезло с такси. Я приехал прямо сюда, как вы просили. Киринов поднял руки, словно сдаваясь: – Вы правы, нужно быть осторожными. – Он показал мне свои права, прежде чем мы поднялись, – успокоила Аша Лайла. – У вас есть мотоцикл? – спросила она Киринова. – Да. И моей жене это не нравится. Он слегка улыбнулся, но продолжал настороженно глядеть на Аша. – На столе маркетри эпохи Вильгельма и Марии в гостиной на первом этаже дома Винни среди фотографий его детей стоит ваш снимок с Оливером и вашей сестрой Гизелой. Он считал вас своими детьми. – Я испытывал к нему глубокое чувство. И очень благодарен, что вы пришли. Аш протянул руку. – Я нервничаю, – признался Киринов. – Почти не спал после нашего разговора. Информация, содержащаяся в документе, очень важна. В моих кругах постоянно всплывают какие-то слухи, какие-то сведения о пропавших яйцах. В Лондоне, Праге, Нью-Йорке. Но ничего определенного. Того, что привело бы к любому из них, но это? Здесь есть нечто вроде карты. Список. Раньше я никогда ничего подобного не встречал. – Давайте сядем, – предложила Лайла. – Я могу заварить чай. Кофе? Что-нибудь прохладительное? – Да, что-нибудь похолоднее. Был бы очень рад. – Давайте сядем в столовой, – решил Аш. – Там будет удобнее говорить. – Можете сказать, что знает полиция? О Винни. И Оливере. Я… я выражаю вам свое соболезнование! Я встречал его в магазине Винни. Так молод, – с чувством искреннего сожаления проникновенно воскликнул Киринов, – и такой обаятельный! – Да, так. – Документы принадлежали ему? Оливеру? – Они были у него. Аш показал Киринову на стул за длинным столом. – И умер он из-за них. Как и Винни. Эти яйца стоят почти бесчисленных миллионов. А исторически их открытие просто бесценно. Для собирателя их ценность невероятна. Есть среди собирателей и такие, которые, вне всякого сомнения, способны убить за то, чтобы завладеть ими. И – опять исторически – на них уже кровь царя. Киринов сел, открыл рюкзак, вынул пакет из оберточной бумаги. – Эти документы Винни дал мне. Вам следует держать их в сейфе. – Обязательно. – И мои переводы. Он вынул еще два конверта. – Это тоже следует хранить в сейфе. Документы были в основном на русском, как и посчитали вы и Винни. Некоторые были на чешском. На их перевод ушло больше времени. Можно? – спросил он, перед тем как открыть конверт. – Здесь дано описание, взятое из перечня конфискованных императорских яиц в тысяча девятьсот семнадцатом. Год революции. Аш прочитал перевод описания херувима и колесницы. |