Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
– Касательно самолета – или вообще? – уточнил Лас. – Вообще. – Ну… один полицай местный поутру обосрался. – Что? – До туалета не добежал. Наложил в штаны. Ему в дежурке старую форму нашли, он в душе отмылся… – Лас, да что тебя так тянет на всякую брутальность? – возмутился я. – Если даже с работником полиции случился приступ дизентерии, это не повод для обсуждения… и уж тем более – иронии! Ты же Светлый! Светлый Иной! – Так я обоим полицаям сочувствую, – небрежно обронил Лас. У меня что-то екнуло в груди. – Обоим? Беляшей в местном кафе поели? – Да нет, у второго с пищеварением все в порядке, – успокоил Лас. – Второй с ума сошел. Я ждал. Было понятно, что Лас ждет уточняющих вопросов и что информацию он излагает дозированно вполне сознательно – для пущего драматизма. – Тебе неинтересно? – спросил Лас. – Докладывай по форме, – попросил я. Лас вздохнул и почесал затылок. – Да в общем-то ничего особенного. Но как-то выбивается из рутины повседневной жизни. Утром, примерно в то время, как ты из аэропорта уехал, случилась неприятность с нарядом патрульно-постовой службы. Один полицай, Дмитрий Пастухов, пошел в сортир, но не добежал. А второй… второй чуть позже зашел в дежурную часть, положил на стол кобуру, документы, рацию. Сказал, что утратил интерес к работе в органах охраны порядка, и ушел. Начальство пока даже сообщать никуда не стало. Надеется, что одумается и вернется. – Поехали, – сказал я. – К кому первому? – К тому, что не добежал. – А к нему ехать не надо. Я же говорю – он помылся, переоделся и вернулся на рабочее место. С первого взгляда никак нельзя было сказать, что сегодня утром полицейский Дмитрий Пастухов попал в столь деликатную и, чего уж греха таить, постыдную ситуацию. Разве что форменные брюки, если повнимательнее присмотреться, были ему чуть великоваты, да и тоном чуть отличались от кителя. Зато выглядел он просто великолепно. Одухотворенно, можно сказать. Как сказочный милиционер, задержавший бандита на месте преступления и получающий из рук генерала наручные часы с гравировкой «За отвагу при исполнении служебного долга». Как летчик-испытатель, дотянувший-таки самолет с отказавшим мотором до аэродрома – и ощутивший, как колеса мягко коснулись земли. Как прохожий, что смотрит на рухнувшую за его спиной, там, где он только что прошел, гигантскую сосульку и с нелепой улыбкой достающий из пачки сигарету… Как человек, переживший смертельную опасность, уже осознавший, что остался жив, но еще не до конца понявший – зачем. Дмитрий Пастухов прогуливался перед входом в аэропорт, не по-уставному заложив руки за спину и как-то очень добродушно и дружелюбно поглядывая вокруг. Но по мере того как мы с Ласом подходили к нему, на лице полицейского проступало совсем другое выражение. Как у милиционера, которому улыбающийся генерал говорит: «Молодец… молодец… знал же, наверное, чьего племянника арестовываешь, – и не испугался? Герой…» Как у летчика, в чьем самолете, уже катящемся по бетонке, свирепым жадным пламенем вспыхивает топливный бак. Как прохожий, что, разминая сигарету и не отрывая взгляда от расколовшейся сосульки, вдруг слышит над головой «Берегись!!!». Он меня боялся. Он знал, кто я такой. Ну, может, не точно… но представляться проверяющим, журналистом или санитарным врачом смысла не имело. Он знал, что я не человек. – Лас, подожди здесь, – попросил я. – Лучше я сам… Пастухов ждал, не пытаясь уйти или сделать вид, что не замечает моего приближения. К оружию, чего я слегка опасался (не хотелось начинать разговор так энергично), он не тянулся. А когда я остановился в двух шагах, глубоко вздохнул, неловко улыбнулся и спросил: – Разрешите закурить? – Что? – Я растерялся. – Конечно… Пастухов достал сигареты, жадно закурил. Потом сказал: – Большая просьба… не надо больше заставлять напиваться. Меня из органов попрут! У нас сейчас очередная кампания, даже за появление на работе с похмелья выгоняют… Несколько секунд я смотрел на него. А потом что-то сложилось в голове, и я увидел серую московскую зиму, грязный снег на обочине проспекта Мира, бесчисленные ларьки у метро «ВДНХ», двух подходящих ко мне милиционеров – один постарше, другой совсем молодой парень… – Извините, – сказал я. – Вам тогда сильно досталось? Полицейский неопределенно пожал плечами. Потом сказал: – А вы совсем не изменились. Тринадцать лет прошло… а даже не постарели. – Мы медленно стареем, – сказал я. – Угу, – кивнул Пастухов и выбросил сигарету. – Я не дурак. Я все понимаю. Так что… говорите сразу, что вам нужно. Или делайте, что вам нужно. Он меня боялся. Ну а кто бы не испугался человека, который одним словом может заставить вас делать все, что угодно? Я опустил глаза, ловя свою тень. Шагнул в нее – и оказался в сумраке. В этом не было особой нужды, но все-таки из сумрака аура сканируется тщательнее. Полицейский был человеком. Ни малейших признаков Иного. Человек, и не самый плохой. – Расскажите, что произошло сегодня утром? – спросил я, возвращаясь в обычный мир. Пастухов мигнул – наверное, ощутил дыхание сумрака. Заметить мое исчезновение на такое короткое время он никак не мог. – Мы с Бисатом здесь стояли, – сказал он. – Так… трепались. День сегодня был хороший. – По интонации было понятно, что сейчас он уже так не считает. – Тут вы прошли… – Вы меня узнали, Дмитрий? – спросил я. Накладывать заклинание правды не было никакого смысла – он говорил честно. – Ну, вначале просто понял, что вы из этих… – Полицейский неопределенно повел рукой. – А потом узнал, да… – Как поняли? Пастухов посмотрел на меня с удивлением: – Ну… я таких, как вы, сразу узнаю… – Как? До полицейского дошло. – А что, это редкость? – спросил он, явно о чем-то размышляя. – Не то чтобы редкость. – Я решил ничего не скрывать. – Но обычно нас видят такие же Иные, как и мы. Узнают по ауре. – Аура – это вроде свечение такое вокруг головы, да? – наморщил лоб Пастухов. – Я думал, его психи всякие видят. И жулики. – Не только вокруг головы, не только психи и жулики. А что видите вы? – Да я по глазам вас узнаю! Вот с тех пор, как с вами встретился первый раз… – резко сказал Пастухов. – У вас глаза… как у сторожевого пса. Если бы я только что не сканировал его ауру, то уверился бы, что передо мной какой-то странный слабый Иной, который воспринимает чужие ауры очень своеобразно. В конце концов, аура действительно сильнее вокруг головы, а на лице сильнее всего излучают свечение глаза. Может, он так и считывает Иных? |