Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
Понятно все с тобой, Валентин. – Можно присесть? – спросил я, подойдя к парню. Пастухов остановился поодаль и стал очень ненатурально наблюдать за сценой. – Садитесь, Антон, – кивнул Валентин. И уточнил, стараясь говорить как можно внушительнее: – Только без глупостей, ладно? – Да на мою долю тут уже глупостей-то и не осталось… – вздохнул я, присаживаясь. Валентин фыркнул: – Вас всегда было интересно послушать, Антон. Умели сказать что-нибудь эдакое… – Это приходит с возрастом, – сказал я, разглядывая трибуны. – Если доживаешь… Ты что творишь-то, парень? – Вы же сами видите, – ответил он с непреклонными нотками в голосе. – Вижу, разумеется. Качаешь Силу. Что надумал сделать? «Реморализировать» всех вокруг? Уничтожить Темных? Разогнать облака и установить хорошую погоду? – Ну вот, сами же и говорите глупости, – сказал Валентин пренебрежительно. – Ну что вы меня за дурака держите? – Нет, за благородного идеалиста с горячим сердцем, – ответил я серьезно. – Я прекрасно понимаю, что «реморализация» всех встречных-поперечных ничего не даст, – сказал Валентин. – Я, к вашему сведению, изучал историю тех, кто уже пытался что-то сделать. – История чему-либо научила? – спросил я. – Конечно. Валентин замолчал, вглядываясь в трибуны. Видимо, ловил момент, чтобы всосать очередной выплеск энергии. Я поймал себя на ребячливом желании опередить его и впитать чужую Силу. Забавно выйдет… нет, не стоит злить парня. – Валя, а почему ты вообще завелся? – спросил я. – Мир полон несправедливости, – мгновенно ответил Валентин. – Не спорю. Но ведь было что-то конкретное? Валентин подумал мгновение. – Наверное, да. Бабушка. – Какая? – Соседская. Ей лет под восемьдесят уже. Живет одна… дети то ли умерли, то ли не навещают. Вчера шел, увидел ее возле магазина… стояла плакала… копейки в руке считала. Как так можно, Антон? Как мы можем допускать, чтобы люди так страдали? Я вздохнул. – Значит, твои претензии не к Темным? Не к вампирам, охотящимся на людей? Не к Темным магам и колдуньям? – К ним тоже, – быстро ответил Валентин. – Но во вторую очередь. Я не могу видеть, как страдают люди! – Кстати, а ты бабушке помог? – небрежно спросил я. – Вы о чем? – Спросил ее, почему она плачет? У нее нет денег на хлеб с кефиром? Или она потеряла кошелек? Или просто в глубоком маразме и всю пенсию прячет «на похороны»? Знаешь, у старушек такое бывает. – Всем бабушкам в России я помочь не могу, – обиженно сказал Валентин. – А почему только в России? – удивился я. – Ты знаешь, как страдают африканские бабушки и дети? Ты же не расист? – Нет! – возмутился Валентин. – Но там есть другие люди, другие Иные. Полагаю, это их долг. – Соглашусь, – кивнул я. – Но все-таки! Ты Иной. Хоть и Светлый, но способности Иного позволяют тебе даже в рамках закона и морали жить вполне прилично. Наверняка у тебя есть в кармане тысяча-другая… Ты бабушке-то помог? – Оставьте эту демагогию, Городецкий! – неожиданно тонко выкрикнул Валентин. – Я убежал! От стыда! Нельзя заткнуть дырку в плотине пальцем! – Можно, – ответил я убежденно. – Если дырка маленькая, а палец крепкий. Ты Иной. Но прежде всего ты человек. Ты не помог одной-единственной бабушке на твоем пути… так на что ты хочешь потратить Силу? – Я пойду в Кремль, – сказал Валентин ледяным голосом. – И что? – заинтересовался я. – Надеюсь, не станешь убивать всех по пути, как некий дон Румата? Валентин непонимающе посмотрел на меня. – Это из другой книжки, не про Шухарта, – пояснил я. – Не бери в голову. Так что ты хочешь? – Я «реморализую» их, – сказал Валентин. – Всех их. От президента и до… до… до кремлевского завхоза. – Допустим, – кивнул я. – Ты пробьешь защиту, наложенную обоими Дозорами… как раз от таких вот желающих вмешаться… и изменишь природу всех людей, которые имеют отношение к власти. Президента, министров, депутатов… И что? Валентин даже запыхтел от возмущения. – Как «что»? Прекратится коррупция, будут соблюдаться законы. Жизнь людей наладится! – Но ты же не «реморализуешь «всех людей в стране, – мягко сказал я. – Темные получат право на ответку. И что? – Да ничего! Если власть будет высокоморальной… – То ее за несколько дней съедят те, кого твои заклинания не затронут. У них не будет угрызений совести, сомнений, колебаний. Честный политик – это оксюморон. Твоим же, высокоморальным, сразу припомнят все грехи… да они и сами начнут в них каяться. – И пусть уходят! – Но пришедшие будут ничуть не лучше. – А что тогда, ничего не делать? – возмутился Валентин. – Люди обречены на страдания? Что вы предлагаете? «Не трогай, пока не воняет?» – Лучше уж «не трогай, пока работает», – поправил я. – Валентин, вся беда в том, что власть – отражение общества. Кривое, гротескное, но отражение. И пока большинство граждан в стране, доведись им попасть во власть, будут воровать и считать себя лучше других – никакая «реморализация» верхушки ничего не изменит. Политики, которые обретут совесть, уйдут. А на их место придут новые – без совести. Должны измениться люди, общество… – Вы это уже говорили, – буркнул Валентин. – Ага. Но могу и еще повторить. – Нет, Антон, – твердо сказал Валентин. – Я не верю. В вас говорит усталость… пессимизм. Ну и, уж извините, личный шкурный интерес. – Какой? – поразился я. – Ночной Дозор устраивает статус-кво, – мрачно произнес Валентин. – Тешите свое самолюбие, благополучно существуете, а серьезных изменений в обществе боитесь. Может, вообще боитесь оказаться не у дел? Станет в жизни меньше зла, так ведь не только Дневной Дозор сократится, и вы тоже станете не нужны! Я только покачал головой. Мне вдруг стало совершенно ясно, что спорю я зря. Валентин хочет творить добро. Активно, деятельно, с песнями и плясками. А я ему тут что-то бормочу о человеческой природе, о том, что невозможно взмахнуть волшебной палочкой и принести всем счастье. – И вы меня не остановите, – продолжал заводиться Валентин. – Я приду в Кремль… там как раз сегодня президент выступает перед Думой. И всех их приведу в чувство! Я все рассчитал. У меня хватит Силы отразить любое ваше заклинание, и еще останется на массовую «реморализацию». – Сфера Отрицания? – уточнил я. – Угу. – Валентин с гордостью кивнул. – Хорошее заклинание, – признал я. – Ты и впрямь можешь блокировать любую мою магию, да еще и подпитаешься от нее… |