Онлайн книга «Дозоры. От Ночного до Шестого»
|
– Не важно, – ответил я. – Уже совершенно не важно. – Поняла. – Екатерина кивнула, не отводя взгляда от моей шеи. – Но все-таки как… необычно. Я покосился на Завулона. Что сталось с его протеже, я раньше Темному не сообщал. Но лицо Великого оставалось бесстрастным. То ли знал, что древняя вампирша мертва. То ли ему было все равно. То ли он привык скрывать любые эмоции. – Не любишь ты нас, – сказала Екатерина с ноткой грусти в голосе. – Не уважаешь. – Ну почему же, среди моих друзей даже были вампиры, – ответил я. – Наслышана, – кивнула Екатерина. – Вот только заканчивали они все одинаково. – Мы все заканчиваем одинаково, – уточнил я. – Брейк! – Завулон хлопнул в ладоши. – Я бы с удовольствием послушал вашу пикировку, но у нас не так много времени… сколько, кстати? Екатерина изящным движением приподняла руку, глянула на что-то из розового золота и бриллиантов, опоясывающее ее руку и по недоразумению называемое часами. – Сбор начнется через десять часов. Это же Нью-Йорк, а у нас все важные события традиционно привязываются к полуночи. Если я лечу самолетом, то мне пора в аэропорт, Завулон. – Я открою вам портал, – сказал Темный. – Насчет «нам» мы еще не договорились, – глянув на меня, сказала Екатерина. – Это не было насмешкой или пикировкой. Все вампиры, которые связывались с этим юношей, плохо кончали. – Это ваш гребаный вампирский бог пытался убить мою семью, – сказал я. – У меня есть право быть раздраженным. Екатерина фыркнула. – Я не сторонница давних преданий, диких божков и древних заветов. Как по мне – так пусть Двуединый провалился бы в ад. Меня устраивает моя… – она на миг запнулась, – …моя послежизнь. Красивые парни, сладкая кровь, современное искусство. Я еще не досмотрела «Касла», знаете ли! Ольга за моей спиной тихо засмеялась. – Вот для того, чтобы мир не провалился в тартарары, нам и надо выбрать Мастера Мастеров, – сказал я. – Хозяина Хозяев, – поморщилась Екатерина. – Зачем использовать английское слово? Оно прекрасно переводится. Мы засоряем свой язык англицизмами не в меру. Держите меня трое, двое не удержат! Я не многое знал про Екатерину, и сейчас она открылась мне с новой стороны. Хозяйка московских вампиров была русской патриоткой! Ну по крайней мере лингвистической патриоткой! – Хозяина Хозяев, – согласился я. – Мы хотим в этом помочь. – Как? – спросила вампирша. – Нас там соберется полсотни Хозяев. Я, сразу скажу, на главную роль не претендую. Не потяну. Но ты же знаешь, как у нас выбирается Хозяин Хозяев? – Знаю, – сказал я. – Тогда вы понимаете, что никто из наших не горит желанием умирать… окончательно. – Но ведь тогда умрут все, – сказал я. – Люди, звери… – Мышки, птички. – Екатерина фыркнула. – Вы что, не верите? – Верю, Антон. – Вампирша чуть подалась вперед, глядя мне в глаза. – Это… наши… сказки. Наши… темные… сказки. Мы… помним… бога… Света и Тьмы… – Но если все равно умирать! – Даже тогда хочется прожить на несколько дней больше. – Екатерина улыбнулась. – К тому же на миру и смерть красна. Поверь, куда легче умереть, зная, что вместе с тобой умирает весь мир. – Серьезно? – спросил я. Вампирша смотрела мне в глаза. Потом отвела взгляд. Ворчливо сказала, сразу утратив иллюзию молодости: – Ничего не выйдет. Никто не согласится. Я могу вас взять с собой. Обстоятельства чрезвычайные, я найду объяснение своим действиям. Но это ничего не даст! – Попробуем! – с неожиданной теплотой в голосе сказала Ольга. – Ну, Катюша… нам ли вешать нос? – Да пошла ты, хитрая… – Вампирша махнула рукой и не договорила. – Все брыкаются, но без толку. Светлая, мне нужно три лицензии. – Хорошо, – сказала Ольга спокойно. – Мужчина лет двадцати пяти, спортивный, накачанный, – продолжала Екатерина. – Только чтобы не употреблял стероиды, я здоровье берегу. Завулон с любопытством смотрел на меня. Я зевнул, посмотрел на Екатерину. – Второй… пусть будет кавказец. Горячий, молодой. Лет восемнадцати-двадцати. Ну и мальчишечка, лет пятнадцати-шестнадцати. Блондин. Обязательно девственник. Ольга тем же спокойным голосом ответила: – Еще какие-то пожелания? – Ну, ты же знаешь мои вкусы. – Екатерина пожала плечами. – Разве что… пусть все будут в пределах Центрального округа, у нас времени мало. – Я знаю твои вкусы, – согласилась Ольга. Она запустила руку в сумочку, вынула стопку бланков. По-моему, там их было семь или восемь. Ольга отделила три и протянула вампирше. – Эх, поскромничала я! – вздохнула Екатерина, провожая оставшиеся листки разочарованным взглядом. – Как ты верно заметила, у нас мало времени, – напомнила Ольга. – И то верно, – кивнула Екатерина. – Что ж… пока… Вампирша двинулась к выходу. – Через восемь часов на этом месте, – сказал Завулон негромко. – И учти, если опоздаешь – я тебя приволоку в Нью-Йорк сам, к сроку, но другой дорогой. Она тебе крайне не понравится. – Не опоздаю, – сказала вампирша не оборачиваясь. Дверь за ней закрылась. Я огляделся, выискивая кресло поудобнее. И сел в то, что занимала вампирша. – А ты изменился, – сказал Завулон, глядя на меня. – Действительно изменился. Я пожал плечами. – Прежний Городецкий мне нравился больше, – добавил Завулон. – Такой искренний в своей бескомпромиссности. – Да ладно тебе, – сказала Ольга, садясь и вынимая сигареты. – Нравился… Прям сейчас расплачемся от умиления, Завулон симпатизирует Городецкому… – И все-таки, Антон, неужели тебя не возмутило поведение вампирши? – продолжал допытываться Завулон. – Она сейчас прикончит двух молодых парней. А потом еще и мальчика! – Мне очень жалко экологически чистого качка, горячего кавказского парня и невинного мальчика-блондина, – сказал я. – Но через несколько дней могут умереть все качки, экологи, кавказцы и блондины мира. Мальчики и девочки, старички и молодые. Поэтому если гибель трех невинных спасет мир – так тому и быть. – Значит, так теперь ты решаешь проблему слезинки ребенка? – развеселился Завулон, откидываясь в кресле. – Так теперь ты смотришь на проблему Омеласа? – Темный, хватит балаболить, – устало сказала Ольга. – Ты что, и впрямь какой-то гадости нанюхался? Ты болтлив и суетлив, Темный! Завулон кивнул: – Да, Ольга. Я суетлив и болтлив. Я чую впереди смерть, и мне страшно. Я не хочу умирать, Ольга. Потому я веселюсь как могу. И не сплю вот уже вторую ночь. Я закрываю глаза и вижу пустоту. Она меня ждет, Ольга. |