Книга Жена странного человека, страница 48 – Александр Вин

Раннее утро.

Не самый роскошный восьмипалубный пассажирский паром «STENA LINE» к исходу этого дня должен был пересечь небольшое холодное море почти точно с юга на север и ошвартоваться в тихом провинциальном городке другой страны.

По инерции новых впечатлений круизный народ продолжал ещё толпиться на открытых прогулочных площадках и шлюпочных палубах, но вскоре пронзительный бортовой ветер согнал большинство зевак вниз, в тёплые внутренности корабля.

У него, конечно же, был план. Очень хороший план.

И шампанское с собой, разумеется.

Тоже очень хорошее.

День его рождения уже наступил, а немного позже, когда «STENA LINE» будет далеко от всех берегов, почти в самой середине такого знакомого ему моря, настанет и тот точный час, в который он появился на свет много-много лет тому назад…

Несколько сотен пассажиров, среди которых голосами и одеждой выделялись не очень богатые туристы, путешествующие студенты, люди, возвращавшиеся с сезонных работ, разбрелись по просторному судну.

На всех палубах уже открылись и потихоньку начинали погромыхивать музыкой бары, игровые салоны, ресторанчики, засверкало пока ещё робкими огнями маленькое и очень уютное казино.

День в пути, ночь и день в чужом городке, ещё одна ночь – обратный морской путь.

Он торжествовал.

С точностью до минуты!

Всё, что он задумал и спланировал за последнее время, уже сейчас удавалось и нравилось ему именно такой замечательной точностью.

Записка, оставленная на столе в кабинете, объяснит всем, что не стоит попусту о нём беспокоиться. Так надо.

Особо упрямая молодёжь продолжала толпиться на корме, долговязые девчонки и мальчишки покупали пиво, чипсы, хохотали, горланили, одинаково поёживаясь в своей непродуманной, привычной, ежедневной одежде.

На воде всегда холодно… Особенно на встречном ветру.

Он несколько раз обошёл по кругу открытые палубы лайнера, заметил, что шезлонги после зимы пока не выставлялись и что на пятой палубе всё ещё остаётся незанятой одна очаровательная скамейка, с которой открывался великолепный вид на разгорающееся солнце.

Конечно, не занята, ведь именно в этом месте из-за кормовой надстройки на палубу и вырывается пронзительный ветер.

Он поразмышлял и пришёл к выводу, что минут через пятнадцать, двадцать, максимум – через полчаса курс парома должен измениться.

И это правильно.

Широкая стеклянная дверь за ним тихо закрылась, и мгновенно свист ветра в шлюпочных тросах сменился музыкой. Во внутренних общих помещениях уже пахло едой. Он привычно сбежал по просторному ковровому трапу на свою палубу, уточнил у вежливого администратора прогноз ближайшей погоды и, улыбаясь всем вокруг, но глядя только перед собой, направился в каюту переодеться.

Спортивный костюм, плотная и прочная куртка, кепка-бейсболка, кроссовки.

Бутылка шампанского.

Готов!

Нет никого рядом? И не надо!

Это его день, его приключение, его план!

Кто-то будет сейчас удивлён? Ну и что?! Я так хочу, я так придумал!

Действительно, на суетном фоне мельтешащих разноязыких студентов и редких парочек, позволивших себе краткость экзотического уикенда, он, так тепло одетый, да ещё и с бутылкой дорогого шампанского в руке, неспешно поднимающийся по внутренним лестницам парома, был странным персонажем.

Но я так хочу.

Рубеж.

Событие.

Середина жизни. Середина? Точно? А не врёшь?

Он придумал в этот день быть один, но обязательно рядом с большим количеством людей; не на земле, ни в какой из привычных и скучных стран, но и не в надоевших ему самолетах.

Именно так. Утро. Море.

Скамейка всё ещё оставалась пустой.

Отлично!

Шампанское – на столик, ноги – на соседнюю скамью. Достал из кармана тонкие кожаные перчатки. Он здесь надолго.

В большом квадратном иллюминаторе его заметили. Официантки палубного кафе радостно толпились за толстым стеклом, кивали ему, махали ладошками.

Он тоже улыбнулся и жестом показал, что нужен бокал для шампанского.

Лоцманский флаг затрепетал на сигнальном фале по-другому, огромный «STENA LINE» начал медленно ворочать на правильный курс, пряча встречный ветер за свои гигантские палубные надстройки.

Официант всё равно выбежал к его столику, кутаясь в штормовую рабочую куртку.

Поёжился, сделал толстыми губами «Бр-р-р!» и протянул фирменный тонкостенный бокал.

Умница!

Он посмотрел на наручные часы. Пора.

Солнце.

Резкая тишина. Ветер на палубе пропал.

Пробка шампанского долго-долго летела сначала вверх, потом вниз, к далёким, шепчущим у борта волнам.

За вас, уважаемый!

Вкусно.

Во внезапно наступившем спокойствии воздуха открытие шампанского прозвучало, как грохот.

Народ оглянулся.

Рядом с ним продолжали ещё прятаться за шлюпбалками от остатков ветра какие-то коллективные туристы. Первыми изумились именно они. До этого он не прислушивался к их радостно-восторженным и любознательным крикам, даже и не пытался понять, кто они и откуда, но, почувствовав тишину их недоумения, почему-то решил, что это иностранцы.

И не ошибся.

Д-да, некстати…

Пить одному – это одно, а пить одному в присутствии множества людей – это другое.

Тем более что туристы были так похожи на дисциплинированных и передовых работников какой-то корпорации, отправленных начальством в поощрительную прогулку по морю.

В стороне от своих, совсем близко от его скамейки, опирался на белые поручни пожилой, просто одетый, вислоусый господин.

Он тронул того за локоть, спросил, зная уже, что ошибается.

– Турист?

Господин оглянулся.

– Нет, домой, в отпуск…

Может, это и к лучшему, что не турист.

Он поймал застекольный взгляд уже знакомого официанта, махнул ему, объясняя причину. Так же, жестом, без лишних слов, пригласил продрогшего попутчика за свой столик.

– Давай?

Качнул бутылкой.

Кратко объяснить внимательному человеку, что он празднует сегодня свой день рождения, труда не составило.

Работяга раздвинул грандиозные усы в доброй улыбке.

Чокнулись. Выпили.

Остальные туристы дружно зааплодировали в сторонке, засмеялись.

Все, кроме одной темноволосой женщины.