Онлайн книга «Глубина»
Томилин, с каменным выражением лица, ждет. – Разрешите вернуться к отбытию наказания? – спрашивает Стеков. Ожидаю со стороны подполковника какой-либо реакции, но ее нет. Мы покидаем хакера, выходим в подъезд, затем – в камеру. – Храбрится, – неожиданно замечает Томилин. – Заключение в виртуальности для хакеров – самое неприятное наказание. Находятся в глубине, и при этом – никакой возможности взломать программы. Киваю… и вдруг понимаю, что меня насторожило. Статья двести семьдесят два, часть первая. Исправительные работы на срок от шести месяцев до года, лишение свободы на срок до двух лет. – Какой у него срок? – Шесть месяцев. – И… сколько осталось? – Чуть меньше двух. Не понимаю. Даже если хакер сумел выбраться из виртуальной тюрьмы – к чему такой риск? Отбывать наказание ему осталось всего ничего! – Продолжим обход? – спрашивает Томилин. По-хорошему стоит посетить еще пару камер. Исключительно с целью запутать Томилина. Смотрю на часы. – У меня есть еще двадцать минут. Давайте. Сосредоточимся на компьютерных преступлениях, хорошо? deep Кружится перед глазами цветная мозаика. Не то пытаясь сложиться в картинку, не то рассыпаясь. Рыцарский меч, доспехи, протянутая рука, самоцветный гребень, ящерка на стене… Но я знаю – в этом паззле недостает одного, самого важного, фрагмента. Выход. Я стянула шлем, расстегнула воротник комбинезона. В комнате было темно – так и не раздернула с утра шторы… Встав и сладко потянувшись, я крикнула: – Мама! Папа! Я дома! Сквозь дверь донеслось что-то неразборчивое, заглушенное музыкой. С этими родителями беда! Как врубят свою «Машину времени» или других старичков – не дозовешься! – Не слышу! – крикнула я снова. Макаревич, сокрушающийся о невозможности изменить мир, притих. – Дочка, ужинать будешь? Тебе накладывать? – подойдя к двери, спросила мама. – Иду, – выскальзывая из комбинезона, сказала я. – Сейчас. Ежась под холодным душем – ничего нет лучше, чтобы опомниться от глубины, – я прокрутила в памяти тюрьму, Томилина, хакера Антона. Нет, не сходится что-то. Я выскочила из душа, промокнула с тела воду, швырнула полотенце прямо в бак стиралки. Влезла в старые, дырявые на коленках джинсы, надела старую рубашку – когда-то ее таскала мама, но она мне жутко нравилась. – Карина! – Иду, – отпирая дверь, пробормотала я. – Ну сказала же, сейчас… Папа уже был дома. Сидел за столом, косясь одним глазом в телевизор. И не преминул спросить: – Любимый город? – Может спать спокойно. – Я плюхнулась на свою законную табуретку. – Папа, вот представь, что ты сидишь в тюрьме… – Не хочу, – немедленно ответил папа. – А ты попробуй. Тебя посадили на полгода, ну, за взлом сервака и кражу файла… – Карина! – Папа многозначительно постучал вилкой по тарелке. – За неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, каковое деяние повлекло за собой копирование информации… – досадливо сказала я. – Представил, – ответил папа. – Теперь представил. Дальше? Разумеется, я не должна обсуждать с родными таких вещей. Ну… мало ли чего я не должна делать? Сажать «жучков» на Томилина я тоже не имела права. – Тебе дали полгода в виртуальной тюрьме… – Спасибо, что не вышку, – вставил папа. Поймал укоризненный мамин взгляд и улыбнулся. – Полгода, – гнула я свою линию. – Четыре месяца ты отсидел. И вдруг нашел способ выбираться наружу, в Диптаун. Но если это раскроется, то статья будет как за обычный побег! Станешь ты прогуливаться по Диптауну? – Это все твоя американская практика? – невинно спросил папа. – Да не практика, я же неделю как вернулась… – начала я, но вовремя сообразила, что отец шутит. Стажировку в США я проходила в виртуальности, хотя очень надеялась на настоящую поездку. Вот и выслушивала каждый вечер про чудеса техники: «А дочка уже вернулась из Штатов? Надо же, какие быстрые нынче самолеты!» – Папа, я серьезно! – Я не юрист, – скромно сказал папа. – И даже не зек. – Папа… Отец задумался. – Мог бы и убегать, – сказал он наконец. – Если есть какая-то важная причина. Это наш хакер? – Я абстрактно спрашиваю, – терзая вилкой котлету, спросила я. – Так и я тоже. Это абстрактный русский хакер? – Угу. – Тогда он может быть влюблен, может распивать с друзьями пиво или убегать всего-то ради куража. – А если хакер американский? – Тогда он грабит банки, пользуясь имеющимся алиби, – уверенно сказал папа. – Чем не повод? Сесть в тюрьму на маленький срок и, честно отбывая наказание, заняться серьезным бизнесом. – Карина, пять минут прошли, – напомнила мама. У меня хорошие родители. Но правило, что о работе за столом не говорят, а если уж говорят, то не больше пяти минут, они соблюдают строго. Лучше и не спорить. – Злые вы, уйду я от вас, – заявила я и протянула Клеопатре, маминой ручной крысе, сидящей у нее на плече, кусочек котлеты. Клео котлету понюхала, но не взяла. – Не закармливай бедное животное, – строго сказала мама. – Когда ты приведешь домой молодого человека и скажешь: «Я с ним уйду», мы будем счастливы, – добавил отец. – Я припомню, – злорадно пообещала я. – Виртуальные молодые люди не считаются, – уточнила мама. Нет, это хорошо, когда родители сами программисты. Причем не такие стандартные, как во «внутренней Монголии» у Антона Стекова. Но иногда мне хочется, чтобы они были больше похожи на родителей – а не на старшего брата и сестру. Впрочем, братья и сестры мне бы тоже не помешали… – Этими детскими забавами я переболела, – сказала я. – Мне двадцать шесть лет, я старая крыса из эмвэдэшного вивариума. В виртуальности пусть влюбляются тины. – Карина? – мягко спросил папа. – Тинэйджеры! – Карина? – Прыщавые подростки! – Я бросила вилку так, что Клео на мамином плече вздрогнула. Хотела было сразу выскочить из кухни, но вначале открыла холодильник и схватила пакет молока. – Не пей холодное! – напомнила мама. – Поставь под кулер, пусть нагреется, – посоветовал отец. – Папа? – ехидно спросила я, направляясь в свою комнатку. |