Онлайн книга «Ученица чародея»
– А я как раз с утра заскучал … – Пшёл вон, – прошипел лекарь. – Он один раз тебя на кусочки разнёс, ещё раз хочешь? Этьен нахмурился и потянулся за поленом, валяющимся у забора, но мсьё Годфруа встал у него на пути: – Отставить сейчас же! Говорю тебе: тут Абели нужна, А-бе-ли. Ее привязка, она только и разберётся. Этот волопас её не тронет. Скажи ему что-нибудь, Абели! Ну же… Я шагнула к шатающимся воротам и громко спросила: – Огюстен, это вы? – Калитка перестала трещать, удары прекратились. – Это я, Абели. Вы меня искали? – Госпожа хотела меня видеть, – раскатисто промычал нарушитель спокойствия. – Я пришёл к госпоже. Я растерянно оглянулась в поиске поддержки, но лица всех присутствующих вытянулись, выражая полное недоумение. Лишь Этьен почесал за ухом и хохотнул: – Госпожа… – Мне можно открыть калитку? – шёпотом спросила я мсьё Годфруа. Тот задумался, потом кивнул: – Только мы все отсюда уйдём и в доме закроемся. Этьен попробовал было возразить, но лекарь дрожащей рукой чуть не впился сыну в лицо, снова зашипел, и через секунду всех со двора, как потопом, смыло. Я распахнула покосившуюся дверцу. На пороге стоял Огюстен: в руках дрын величиной с дерево, белокурые волосы взлохмачены, добротная одежда неряшливо торчит во все стороны, покрытая какими-то листиками и травинками, будто костюм лесного эльфа. Раскрасневшийся верзила расплылся в улыбке: – Госпожа. – Заходи, раз пришёл, – вздохнула я и впустила его. Он зашагал, будто громадная деревянная кукла с негнущимися коленями. Отмаршировал до колодца и замер, глядя на меня с восторгом полоумного добряка. Я почувствовала, как подкашиваются ноги. Присела на пень, отодвинув ведро, и подпёрла подбородок ладонью: – И что мне с тобой делать, Огюстен? – Не знаю, – счастливо ответил тот. – Готов служить госпоже. – А чего так вдруг явился? – Госпожа велела. – Разве?! И вдруг вспомнилось, что и вечером при разговоре с Этьеном я припоминала Огюстена, и ночью, когда было страшно. «Привязка», – сказал лекарь. Я же вроде её отвязала, опрокинув ему на голову ведро холодной воды. Не сработало? Ведь убежал же потом. И вдруг в голове мелькнула догадка: – Ты пьян, Огюстен? Ты пил чего-нибудь вчера к ночи: вино, сидр или кальвадос? – Так точно, госпожа. Четыре бутылки красного вина. – Один столько выпил? – удивилась я. – Так точно, госпожа. – Перестань называть меня госпожой. – Как скажете, госпожа. Я закатила глаза и заметила торчащую из окна физиономию Этьена. Он широко скалился и прикрывал рот рукой, чтобы не хохотать в голос. Из окна кухни, наполовину прикрытого шторой, выглядывали Моник, Софи, Себастьен и собака. С балкончика на втором лекарь в черном балахоне делал мне какие-то знаки: похоже, предлагал выставить Огюстена вон. Мда, а я сегодня – звезда ярмарочного представления. А где Женевьева? Этой грымзе даже поглумиться надо мной неохота. Я вздохнула. – Огюстен, а почему ты пришёл только утром? Я, кажется, думала о тебе ночью… – Сразу пошёл, госпожа, только упал в яму и заснул. Как проснулся, пришёл. У меня засосало под ложечкой от разыгравшихся угрызений совести. А он ведь мог, пьяный, и шею себе свернуть… Я была бы виновата. И говори после этого, что не ведьма. Верзиле я велела сесть на землю и, приложив все свои немногие силы, шлепнула ему на голову чуть больше кружки колодезной воды – сколько сумела вытянуть. Блондин встряхнул головой и уставился на меня. Странно, но после кратковременного изумления на его лице вновь появилась улыбка. Счастливая. Может, не такая безумная… Не помогло? Огюстен встал и галантно взял из моих рук ведро: – Милая мадемуазель, – скромно начал он. – Вот уже второй раз я встречаю вас после какого-то странного затмения. Словно ото сна пробуждаюсь. Признаюсь, меня это сильно смущает. Но… видеть вас при таком пробуждении столь приятно, что не могу и передать. Теперь уже я утратила дар речи: полоумный верзила умел, оказывается, любезно разговаривать. – Позвольте представиться, ибо не помню, имел ли я честь в прошлую нашу встречу… – он выпрямился и потянулся к отсутствующей шляпе, снова смутился, одёрнул сюртук и склонился передо мной: – Огюстен Марешаль, помощник купца первой гильдии. – Абели Мадлен Тома, – присела я в реверансе, пытаясь сгладить внезапную хрипоту в голосе. – Очарован, мадемуазель, – проговорил Огюстен и припал к моей трепетной руке. Я чуть было не отдернула её, потому как в моей голове промелькнули самые противоречивые мысли. Святая Дева! Кто бы подумал, что одно прикосновение мужчины к моей коже приведёт к такому смятению чувств. Стыд, приязнь, страх, кокетство, замешательство. – Сударь… – промямлила я, поспешно пряча руки под передник, чтобы ему вновь не пришло в голову их целовать. – В некотором роде я тоже… рада. Видите ли, сударь… Не успела я придумать пространную речь, как раздался ужасающий скрип, треск, и покосившаяся калитка с грохотом обрушилась на землю. Я подскочила. Огюстен вытаращился на сиротливо болтающиеся в воздухе железные петли. С балкончика послышались проклятия. Я виновато посмотрела вверх: лекарь упёр руки в боки. И затем, уничтожающе глядя на меня, показал пальцем на сломанную калитку. Краем глаза я увидела гримасничающего Этьена. При виде его ужимок во мне вскипело желание надавать ему тумаков. Но я тут же взяла себя в руки – Огюстен рядом, кто знает, вдруг опять превратится в ходячего Минотавра… С посеревшего неба мне на нос упала одна капля, вторая, и хлынул ливень. В дом бежать было нельзя, двери наверняка заперли, потому я поманила Огюстена в беседку. – Куда-а-а? – взревел с балкончика мсьё Годфруа. Но мы уже скрылись от дождя и любопытствующих глаз за пышной зеленью розовых кустов, увивающих ажурные стенки беседки. Мы остановились, вытирая мокрые лица и отряхивая одежду. Огюстен всё ещё ничего не понимал. Не скажу, что я понимала многим больше его. Я лишь была изумлена тем, что выйдя из состояния Голема, Огюстен совсем не выглядел идиотом. Оттого мне стало стыдно – до чего довожу приличного человека. Продолжая вытирать платком щеки и лоб, я украдкой рассматривала его крупное лицо, покрытое каплями, добрые глаза и фигуру, достойную Геракла. Он даже показался мне привлекательным. – Какое насыщенное утро, мадемуазель! – улыбнулся Огюстен. – Необычное пробуждение, встреча с вами, ливень, калитка. Странно, скажу я вам, она соскочила с петель. Неужто в таком достопочтенном доме не следят за воротами или… что-то случилось? |