Онлайн книга «Ученица чародея»
Ухмыляющаяся физиономия Этьена показалась в оконце: – Мадемуазель графиня, боюсь, в вашем замке нас не ждут. И замок совсем не ваш. Насупившись, я зыркнула на него: – Издеваешься? – Немного, – признался он и с улыбкой добавил: – Чтобы ты к спеси дворянской не привыкала, а то ишь как на беднягу накинулась! Думал, испепелишь взглядом. Я покраснела. Мадам Тэйра хрюкнула в кулачок. Она тоже на его стороне. Все против меня… Но Этьену на мои обиды было наплевать, и он по-шутовски приподнял шляпу и прогундосил: – Госпожа графиня, сами мы не благородные, но решили посметь пригласить вас со свитой в скромную обитель моей матушки. – А если откажусь? – спросила я. – Тогда опять будете спать в каком-нибудь клоповнике, если предприимчивый Марешаль лучше не найдет. А я так и быть понежусь на перинах у матушки. Вы уже извините, сударыня, после целого дня пути мое бренное тело требует чего-то помягче, и еды поприличнее. Старушка не вмешивалась, только хитро покашливала и поблескивала глазками. Собственно, желание познакомиться с матушкой Этьена было ничуть не меньше, чем походить по залам Анси, и я снисходительно улыбнулась: – Графиня принимает ваше милостивое приглашение, мсьё. Папенькиными стараниями, думаю, что сами вы уже стали благородными. Так что не прибедняйтесь, господин барон. Этьен фыркнул, а когда устремился вперед с криком: «На развилке сворачиваем направо», мадам Тэйра сделала гримасу, передразнивая меня: – Графиня принимает… Бёф, лицо попроще сделай, а то мамаша Годфруа может при случае и башмаком в морду. Она такая. Ой… Ну что это такое? Только настроишься быть графиней, сразу в морду норовят! Хоть разорвись. Мадам Тэйра вдруг напомнила: – Про кокон не забудь. Мало ли, кто там и что… И я послушно принялась окружать себя золотым коконом, защищаясь от ненужных чувств. * * * Прогремев колесами и подковами по скучным улочкам Тоннэра и ничем не примечательной площади, наша процессия выехала на дорогу вдоль рощи и несколько минут спустя остановилась у огороженного хилым забором участка. В самом центре в гуще зелени и цветов стоял внушительный дом с остроконечной крышей, покрытой качественной новой черепицей. Красные ставни густо оплетал плющ. – Приехали! – Этьен резво махнул на гнедом через низкие воротца. Невысокая девица, что возилась с розами, обернулась и с визгом кинулась Этьену на шею: – Тити! Закружив ее, Этьен довольно прогрохотал: – Не ждала, сестренка? На поверку девице оказалось лет четырнадцать, не больше. На ее визг из дома выбежала крепкая малышка лет пяти, а затем миловидная брюнетка в чепце и простом домашнем платье, с годовалым младенцем на руках. Все три сестры семейства Годфруа были черноволосы, как мать, и кареглазы, как отец. Мадам и малышка с радостным криком тоже бросились обнимать Этьена. Тот цвел, как полевой мак, и раздавал поцелуи направо и налево. Признаюсь, странно было видеть его в кругу семьи, счастливым и довольным, покровительственно осматривающим своих разновозрастных женщин. Удостоверившись, что все они одинаково розоволицы и находятся в добром здравии, Этьен расцвел еще больше. Я поторопилась спуститься из кареты на землю. Огюстен спешился и подал руку мадам Тэйра. Этьен, наконец, вспомнил о нас и, отлепив от себя сестер и матушку, распахнул ворота. – Матушка, я не один, с друзьями. Позвольте вам представить: мадам Тэйра. Та самая, что спасла меня еще ребенком от разбойников, помните? – Женщина изумленно моргнула и слегка поклонилась. Этьен продолжил: – Мсьё Марешаль, купец, силач и славный малый. Ему я тоже многим обязан. – Очарован, мадам, – Огюстен с присущей ему куртуазностью поцеловал женщине руку. Малышка на руках матери надула пухлые щеки и срыгнула прямо на великана. Тот неловко улыбнулся и поспешил стереть платком детскую шалость с сюртука. Этьен подал мне руку и подвел к матери: – А это мадемуазель Абели Мадлен Тома де Клермон-Тоннэр, которая буквально вчера спасла мне жизнь и к тому же является моей родственницей. Правда, очень дальней. Как и мадам Тэйра. – Что-то слишком многие тебя уже спасали, не пора ли перестать лезть в неприятности и поберечь свою шкуру? – шепнула ему на ухо женщина, но так, чтобы я услышала. – Мадам, – я сделала реверанс и искренне улыбнулась в надежде, что напряженный взгляд серых глаз матери Этьена изменится на более радушный. Та все же смотрела на меня с недоверием. Особенно на мое платье, больше уместное для приема во дворце, нежели для деревенского двора. Этьен не обращал никакого внимания на настороженность матери и театрально представил ее нам: – Судари и сударыни, знакомьтесь: перед вами моя любимая матушка, мадам… – Рашаль, Жаннетта Рашаль, – вдруг вставила женщина вместо ожидаемого «Годфруа» и, вспомнив о приличиях, добавила: – Добро пожаловать в мой дом, господа! Прошу, проходите, располагайтесь. Поди, устали с дороги. – Абели, а это Антуанетта, – показал Этьен на стройную смуглую девочку, которую я увидела первой. Та посмотрела на меня с любопытством и спросила в лоб: – Вы новая подружка нашего Тити? Я смутилась, а Этьен щелкнул пальцем сестрицу по носу: – Что ты бормочешь, поросенок? – На тебя, братец, все девицы вешаются, – ехидно улыбнулась Антуанетта. – Все до одной. Хоть хворостиной отгоняй. Думаешь, не помню? «Ах, негодница маленькая! – подумала я. – Да ведь она ревнует меня к брату». Но своего Антуанетта добилась – сообщение о девицах меня не порадовало. – Уж точно не просто подружка, – подмигнул сестре Этьен. Черноволосая малышка, как две капли воды похожая на лекаря, даром что без усов, требовательно дернула Этьена за штанину: – Тити, ты отвезешь нас к папе? Он подхватил ее на руки и покачал головой: – Нет, Клодин, к папе мы не поедем. – Тогда привези его к нам, – черные глазенки сверлили Этьена, как буравчики. Малышка упрямо заявила: – Я хочу к папе! С тревогой я заметила вокруг девочки красновато-бурое облако. Рубин в мешочке на груди нагрелся, и я внезапно почувствовала силу. Хм, а ведь у девочки есть дар. Или будет. С этим ребенком надо держать ухо востро. Этьен серьезно посмотрел на Клодин: – Мы не поедем к папе. И папа не приедет. Он не может. Девочка ударила кулачком Этьена в грудь, стараясь сделать больно, и, поджав губы, сказала: – Плохой-плохой! Из-за тебя я тут, а папа – нет. Вот вырасту, и к папе уеду. Так и знай! Этьен поставил ее на землю и погрозил пальцем: |