Онлайн книга «Васек Трубачев и его товарищи»
|
Остальные ребята один за другим подходили к столу с кипой журналов и газет. – Подшито! – Готово! Сергей Николаевич пробежал глазами Лидину заметку. – Нужный вопрос… Лида Зорина… А… чёрненькая такая, с косичками! – сказал он, припоминая, и взял вторую заметку. – Мою читает, – шепнул ребятам Одинцов, прислушиваясь, что скажет учитель. Сергей Николаевич прочитал про себя, потом улыбнулся и прочитал Мите вслух: – «Сергей Николаевич увидел, что на полу валяются бумажки и вообще сор. Он не начал урока, заложил руки за спину, отошёл к окну и не повернулся к нам, пока мы всё не убрали. А потом сказал: „Чтобы это было в последний раз“. Теперь ребята стараются вовсю. Редакция надеется, что такой случай больше не повторится». Последние слова Одинцов списал со взрослой газеты. Учитель засмеялся и громко сказал: – Совершенно точно и честно! А относительно надежд редакции – просто солидно получается! Он крепко пожал руку Мите, кивнул головой ребятам и вышел. – Что он сказал? Что он сказал? – заволновались ребята. – Ты слышал? – спросил Одинцова Саша. Одинцов сиял. – Сергей Николаевич сказал «Точно и честно. И просто солидно», – взволнованным голосом сообщил он окружившим его ребятам. – Честно и точно! Это значит – не наврано ничего! – Ну ещё бы, Одинцов вообще никогда не врёт! – Молодец! – радовались ребята. – Молодчага! – сказал Васёк, хлопнув Одинцова по плечу. Он был рад за товарища. Саша тоже был рад, но он не понял, что значит «солидно». – Одинцов! Как это понять – «солидно»? – спросил он. – Ты знаешь? – Нет, – сознался Одинцов. – А как по-твоему? – Он улыбнулся. – Это, наверно, самая главная похвала. Давай спросим у Мити! Но Митя стоял уже в дверях и, крикнув ребятам: «Не задерживайтесь долго!» – исчез. – У него комсомольское собрание сегодня, – сказал Трубачёв. – Сами разберёмся. – А ты тоже не знаешь? – допытывался Саша. – Да я знаю, только объяснить не могу. Это о старых людях говорят: солидный! – догадался Васёк. – А какой же я старый? – растерянно спросил Одинцов, обводя всех удивлённым взглядом. Ребята прыснули со смеху. Из соседней комнаты – читальни – прибежали девочки. – Тише! Читать мешаете! – Ребята, я «Пионерскую правду» в библиотеку относила, а вы так кричите, что даже там слышно, – сказала, входя, Лида Зорина. – Что у вас тут такое? Ребята, смеясь, рассказали ей. – Солидный – это толстый. Сейчас только в библиотеке про один журнал сказали, что он солидный, – объяснила Лида. – Но какой же я толстый? – обтягивая свою курточку, расшалившись, крикнул Одинцов. – Я спортсмен, человек без веса! Он действительно был тоненький и на редкость лёгкий. Ребята опять закатились смехом: – Одинцов, Одинцов! Это он тебя с Мазиным спутал! Это Мазин у нас солидный. – Попадёт вам сегодня! Лучше уходите скорей, – кричала Лида, – сейчас из читальни прибегут! И Сергей Николаевич ещё не ушёл. Он с Грозным в раздевалке разговаривает и, наверно, всё слышит. – Тише! – крикнул Васёк. – Булгаков! Одинцов! Пойдём к Сергею Николаевичу! – Он обнял товарищей за плечи и пошептал им что-то. – Не посадит он нас вместе – лучше не просить! – с сомнением сказал Саша. – А может, и посадит. Попросим! Все трое побежали в раздевалку. Сергей Николаевич, надевая калоши, разговаривал с Грозным. – Ещё эта школа семилеткой была, как я сюда пришёл, ещё Красным знаменем нас не награждали… – рассказывал старик. – Сергей Николаевич! – запыхавшись, крикнул Одинцов. – У нас к вам просьба. – Мы просим… – начал Саша. – Разрешите нам сесть вместе! – возбуждённо блестя глазами, сказал Васёк. – Мы друзья. Сергей Николаевич нахмурился: – Я разговариваю с Иваном Васильевичем, а вы скатываетесь откуда-то сверху, перебиваете разговор взрослых… Что это такое? – Простите, – покраснел Одинцов, – мы нечаянно… Мы боялись, что вы уйдёте… – А что вам нужно? – Мы вот товарищи, мы хотели сесть в классе рядом, – запинаясь, пояснил Васёк. – Зачем? – строго спросил Сергей Николаевич. Мальчики оробели. – Чтобы дружить втроём, – сказал Васёк. – Дружить втроём? – переспросил учитель. – Разве ваш класс делится на такие дружные тройки? А остальные в счёт не идут? – Да нет, мы просто друзья… ну, закадычные, что ли, – пояснил Одинцов. – Допустим, что вы закадычные друзья. Это очень хорошо, но усаживаться со своей закадычной дружбой на одну парту – это совершенно лишнее. Я не разрешаю! – твёрдо сказал Сергей Николаевич – До свиданья!.. До свиданья, Иван Васильевич! – Счастливо! Счастливо! – заторопился Грозный, закрывая за ним дверь. – Что, не вышло ваше дело? – усмехнулся он, глядя на оторопевших ребят. – Не вышло, – вздохнул Одинцов. – Отменный учитель, просто-таки знаток вашего брата! – одобрительно сказал Грозный. Нюра схватила своё пальтишко и выбежала из раздевалки. Она никак не могла успокоиться после сцены в пионерской комнате. Осрамили. На смех подняли, а сами и вовсе ни одной строчки сочинить не умеют… И потом мама так хвалила её за эти стихи. Разве мама меньше ихнего понимает? И папа хвалил. Правда, папа никогда ничего не дослушает до конца. Он просто погладил её по голове и сказал: «Пиши, пиши, дочка!» Нюра снова вспомнила смех ребят и обидные остроты Одинцова. Сами побыли бы на моём месте. Вот и пиши… Митя сказал: «Разве учатся за конфеты?» Может, не надо было писать про конфеты? И ещё Митя сказал: «Пустые стихи. Разве у тебя нет других мыслей: о школе, о товарищах?..» Нюра глубоко вздохнула и заспешила домой. Папы дома не было. Папа всегда приходил поздно, и Нюра с мамой обедали одни. Когда девочка приходила из школы, стол уже был накрыт и около каждого прибора лежала нарядная салфеточка. Но сегодня мама запоздала и, крикнув Нюре: «Раздевайся!» – засуетилась у буфета. Нюра повесила пальто и, бросив на стул сумку, исподлобья взглянула на мать. Мария Ивановна расставляла тарелки, неестественно оттопыривая пальцы, с густо окрашенными в красный цвет острыми ноготками. – А я, доченька, в парикмахерской была. Такая очередь! Всё дамы, дамы… И все хотят быть красивыми! – Она поправила рыжую чёлку на лбу и с улыбкой взглянула на дочь: – Ну, как тебе нравится твоя мама? |