Онлайн книга «Кавалер умученных Жизелей»
|
– Правильно, девочка. Тут что-то не так. * * * – Максим совсем никуда. Он не может ни понять, ни объяснить. Только твердит, что не убивал, и про птицу Феникс что-то. И про предсказание в стихах. Да кто ж его подозревать-то может? – Он тебе-то рад? Видеть хочет? – Об этом не говорили. Да и в утешительницы я не пойду. Так, сострадание. – Сострадание – хорошо. Но помочь разобраться надо. Если получится. Мы можем с тобой навестить Максима Петровича? – Спрошу. * * * Даже на лестничной клетке, у закрытых дверей, чувствовалось, что в доме предстоят похороны. Тело увезли в морг, но смерть осталась в избранном жилище. Максим помог раздеться. «Спасибо, что пришли. Проходите» – сказал он механически и, следом за Анной Андреевной и Мариной, прошел в гостиную. – Это моя тетушка, Клавдия Ивановна, – и представил тетушке посетительниц. Какое-то время молчали. Марина преисполнилась горести: исчез привычный господин Максим Ромин. Знакомые черты с трудом просматривались в осунувшемся и измученном хозяине дома, все действия которого производились через невмоготу. Тетушка оказалась женщиной крупной, с властным и даже вызывающим выражением глаз, затаившихся на малосимпатичном лице. «Ну, мы-то за себя постоим» – вот что выражал ее взор. Анна Андреевна нарушила тишину. Не нарушила, а просто влила звук голоса в молчание тяжелых мыслей. – Максим Петрович, прости, чем мы можем тебя утешить? Только помолчать с тобою скорбно. Так и сделали. Но гибель супруги твоей таинственна и насильственна. И, чтобы жить дальше, нужно сделать трагедию раскрытой. Узнать, откуда пришла. Ты веришь – я только добра тебе желаю. – Да, да, спасибо. Но ведь ведется следствие. И они говорят, что «нащупали нити», а скоро будет полная ясность. – Я следствий никаких производить не собираюсь. Но я хочу помочь тебе, Тине, Марине. Всем, кто знал погибшую. Ты не обессудь. – Вы что же это, провидица какая будете? Или наша русская мисс Марпл? – включилась тетушка, и на лице ее читалось осуждение. Анна Андреевна смотрела на Максима. И он встрепенулся. – Да, да, конечно. Не знаю, в чем ваша помощь может выразиться, но я хочу принять ее. В любом случае, с благодарностью за участие. И впервые посмотрел на Марину, с открытой болью и теплотой. – Анна Андреевна поможет, – как бы ответила она. Сначала Вербина поднялась в спальню, прибранную, но зловещую. Пробыла там некоторое время. Максим показал почту в компьютере, распечатанное стихотворение – тоже. Сохранившееся стекло. И фотографии Елены. Вербина пристально вглядывалась. Марина, с тетушкой, молчали в гостиной. – А где фото с художником, о котором в газете писали? – задумчиво спросила исследовательница. – Оно в материалах у следователя. – Вы не могли бы выяснить, когда можно подъехать к нему? Скажите – у меня есть информация, что может быть интересной. Максим узнал моментально. – Сегодня в четыре. * * * – Ты должен собраться. Не барышня, чтоб вечно горе горевать. Помнишь? – какие бы не были горести – они пройдут. Надо только не сходить с пути. А он намечен правильно. Ведь ты же боец, Максимушка. Тетушка Клавдия Ивановна присела рядом с Роминым и проговорила речитатив ровным, внушительным голосом. Он поднял голову, встретил ее убежденный взгляд. Настенные часы, подгоняя, отсчитывали время. * * * Когда Марина и Анна Андреевна вышли на свежий воздух, они, не сговариваясь, остановились, словно отдышаться. – Вот видите – Максим совсем не свой. И атмосфера жуткая, и эта тетя. – Да, – Анна Вербина качала головой, – Все это может вылиться в психоз. Он о каких-то кошках думает, и крышах. И, похоже, мемуары собирается писать. Во всяком случае, как память о Елене. Все время к этой мысли возвращается. «Время, – думает, – начинаю я рассказ о Лене». – Ну, он из тех, кто справится со всем. Не исключу, что он играет горе. – Но ему нелегко – это ясно. * * * Следователь Гущин и Анна Вербина встретились. И, не начиная разговора, какое-то время друг в друга вглядывались. – Так какой же информацией вы располагаете, – спросил Гущин, слегка откинувшись в кресле и положив руки на подлокотники. – Моя дочь была любимой ученицей Елены Ниловны, замечательного педагога. А воспитанница Марина чуть не вышла замуж за Ромина два года назад. Так что моя информация о доубийственном периоде почти полная, уважаемый Виктор Васильевич. – Это интересно, и очень поможет следствию. Спасибо. – и он вопросительно посмотрел на посетительницу. – Анна Андреевна – выручила Вербина. Мой муж – доктор наук, профессор, астроном. Моя мать – доктор наук, профессор Вербина. Она психиатр, ее научные труды изучают во всех вузах страны и мира. Я старалась впитать откровения неба и тайны человеческой души, и это тоже моя информация. – Все это, Анна Андреевна, очень впечатляет. Но какую ПОЛЕЗНУЮ информацию вы можете дать нам по делу Роминой? Или ее убийцы Поленова? Они в одном морге обслуживаются. – Виктор Васильевич, поверьте мне. Я хочу получить информацию, нужную всем. И попытаться внести ясность, пока не поздно. – Да куда уж спешить, всех поубивали. – Вот. Шутите вы горько. Неравнодушный. Виктор Васильевич, случается, я предвижу будущее. И в тайнах прошлого бывают откровения. Вот вы сейчас думаете: «А черт те что городит эта дамочка. Отчего же миг такой напряженный, будто в преддверии события?» – Не события, а открытия. Да и кто вам сказал. – и Гущин не договорил. Смотрел на Вербину испытующе. Молчал не долго. – Так, незаурядная Анна Андреевна. Спасибо, что пришли, и намеренья у вас добрые. Мы не совсем серые, слышали о Мессинге, Ванге. И если ваши опыты не растянуты во времени, то давайте попробуем. – В первую очередь я хотела бы видеть скульптуру. Вербина тщательно осматривала абстракцию. Некоторое время, сомкнув веки, держала на ней ладони. Проглаживала руками по всей протяженности. Потом отставила, окинула взглядом, и сказала: «Да льше». – Да, Анна Андреевна. Вы скажите только – что? – Покажите мне фотографию, где Елена и художник вместе. С фотографией Вербина разобралась быстро и, возвращая, наметила: – Нужно в морг. И, Виктор Васильевич, это будет точка. – Как точка? Вы скажите, кто убийца? – Нет. Точка опоры. И будет, что сказать. * * * И в морге пробыли недолго. Сначала Вербина занималась Еленой, да и почти все время ею. Анна пытливо всматривалась в застывшие черты, как бы беседовала с покойницей. Ее интересовали руки. Много смотрела на смертельную впадину. |