Онлайн книга «Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты»
|
– Видите ли, сударыня, – заговорил Том великосветским тоном, – мы с вами неподобающе одеты. – А закончил просто: – В джинсах нас оттуда вышвырнут к чертовой матери! – А в Стамбуле даже в свитерах пускают. – Французы, мадам, несколько более консервативны, чем турки, мадам… Так что нам надо успеть пройтись по магазинам… Если вы, конечно, соизволите принять от меня в подарок вечернее платье, мадам… А если нет – пойдете в джинсах, мадам… * * * Рустам опять нервничал. Не сиделось ему в Париже. Не то чтобы он не доверял Рыжему и Кольту – просто волновался. Известное дело: когда сам контролируешь, сам и отвечаешь. А тут упустят пацаны телку – и что? С них шкуру спускать? Это ему как не фиг делать. Но легче-то от этого не станет! Он толкнул в бок Мелешина, который добросовестно изучал французско-русский разговорник: – Эй, переводчик, иди в койку. Завтра с ранья едем в этот Анган. * * * У Тома оказался безупречный вкус. Он забраковал по меньшей мере семь платьев, которые Татьяне вроде бы даже и понравились. «Нет, это не твое», – упрямо повторял он. Таня уже начала сердиться, когда примеряла восьмой по счету наряд. Она, конечно, любила ходить по магазинам, но это занятие ей слишком быстро надоедало, и она покупала первое, что на сердце легло… Зеркала в примерочной почему-то не было, и ей пришлось выйти в торговый зал. «Сейчас опять скажет – не твое». Она подошла к огромному зеркалу – и обомлела. На нее смотрела не Таня. Совсем не та девушка, которая уютней всего чувствует себя в джинсах. Из зеркала на нее глядела настоящая женщина. Синий шелк плотно облегал грудь, оставлял открытой спину и мягкими волнами спускался к ногам. От бедра сбоку шел высокий разрез. – Вау! – воскликнул Том. Его восторженно поддержала продавщица: – C’est magnifique! Хозяин магазинчика, появившийся в дверях подсобки, поднял большой палец. Таня подобрала свои распущенные волосы, наскоро соорудив из них что-то вроде короны. Теперь, когда шея была открыта, платье смотрелось еще прекрасней. На эту шейку еще хорошо бы бриллиантовое колье… – Ты – королева! – гордо сказал Том. И сразу перешел на обычный тон: – Переодевайся скорей. Тебе еще нужны туфли, а мне – костюм. В примерочной Таня быстро стянула через голову платье и кинулась смотреть на ценник – сколько же такая красота стоит? Она не собиралась позволять Тому оплачивать ее покупки, но хватит ли ей своих денег? Том бесшумно протиснулся в примерочную и ловко выхватил платье у нее из рук. И исчез за дверкой. Таня хотела было броситься за ним, но не бежать же голяком! А когда она оделась, Том ждал ее с пакетом в руке: – Пошли! В Анган-ле-Бен рано закрывают магазины. И только по тому пиетету, с которым их провожали продавщицы и сам хозяин бутика, Таня догадалась, что платье было дорогим. Или, скорее, – очень дорогим. * * * – Танечка, прими надменный вид. Мы вступаем в обитель богачей! – шепнул ей Том перед входом в казино. Швейцар в элегантной ливрее распахнул перед ними дверь и поклонился Татьяне: – Bon soir, madame! С Томом он почему-то не поздоровался. – Чего это с ним? – прошептала Таня Тому. – Ты смотришься так изумительно, что меня он даже не заметил! Том был тоже совсем неплох в своем наскоро купленном смокинге, белой манишке и красной бабочке. Они подошли к стойке регистрации. Девушка с роскошной многоэтажной прической официальным тоном попросила их предъявить паспорта. Она изумленно рассмотрела Татьянину «краснокожую паспортину»: – Неужели мадам из России? За нее загадочным тоном ответил Том: – Мадам пока из России. Регистраторша понимающе улыбнулась и больше вопросов не задавала. Татьяна и Том прошли к бару и заказали по бокалу шардоне. Таня удивленно рассматривала игроков – ничего общего с грязными турками, которые ей так не понравились в стамбульском казино. Мужчины в идеально сидящих костюмах, дамы в дорогих туалетах… Зрелище напоминало великосветский фильм. Игра шла неспешно, солидно и, видимо, по немалым ставкам. – А мне тут нравится… – протянула Татьяна. – Значит, мадам создана для красивой жизни, – мгновенно отреагировал Том. – Ну что, пойдем сражаться? – Да я не умею. Единственный раз пробовала – и проиграла… – Сколько? – деловито осведомился Том. – Десять долларов. – Сегодня тебе разрешается проиграть сто! – великодушно позволил он. – Пойдем, пойдем. Я научу тебя играть в покер. * * * Татьяне не очень понравилось играть. Она никак не могла запомнить покерные комбинации. Ей было гораздо интереснее наблюдать за Томом. Он так ловко открывал по одной карте, так искренне огорчался, если у него не было игры, и так остроумно шутил с дилером, который, к счастью, хорошо понимал по-английски, что она опять залюбовалась им. За час он выиграл двести долларов. Том радостно сказал: – Уходим! Твое платье мы отыграли! Таня недоверчиво посмотрела на него: – Все платье? Не один только разрез? Том расхохотался. Он положил в карман две сотенные фишки и протянул Татьяне ту, с которой они начинали играть, – достоинством в пятьдесят долларов: – Поставь куда-нибудь. А я пока пококетничаю с девушкой на регистрации. Поинтересуюсь нашим Фрайбургом. Таня рассеянно шла между столов. Многие, очень многие мужчины оборачивались ей вслед. Но она никак не могла определиться – куда же ей поставить? Она почти было решила просто бросить фишку на стол – пусть катится сама, куда упадет, там и судьба… Или остаться верной своему любимому числу «тринадцать»? А может, опять поставить на красное? Так она дошла до последнего стола в зале. Здесь никто не играл. Девушка-крупье вежливо поприветствовала Таню. Кого-то она ей напоминает… До боли знакомое лицо! Татьяна быстро перебрала в уме всех своих знакомых. И вспомнила. Крупье была очень похожа на дочку ее воронежской попутчицы Марии Петровны. Как давно это было!.. Точно, дилерша (с небольшой поправкой на французский шарм) удивительно напоминала ту девушку в фате, что она видела на свадебной фотографии в квартире «бабы Маши». Татьяна решительно бросила свою фишку на стол. И услышала, словно в голове прозвучал голос Марии Петровны: «Двадцать четыре». * * * Таня радостно бросилась навстречу Тому, который как раз входил в игровой зал. Она с сияющим лицом протянула ему внушительную стопку стодолларовых фишек и радостно сказала: |