Книга Прилив, страница 13 – Рольф Бёрлинд, Силла Бёрлинд

Берег, убийство, жертва. Все вертелось вокруг этого. И будет продолжать вертеться.

* * *

Оливия принялась за трубу в ванной. С подступающим к горлу отвращением она с помощью зубной щетки и взятой на время стамески выловила толстую темно-серую пробку сантиметров двадцать длиной. Пробку из волос, плотно закрывавшую сливное отверстие. Девушке стало еще противнее, когда она заметила, что часть волос принадлежала кому-то другому. Должно быть, волосы скапливались много лет. На вытянутой руке она отнесла их к мусорному ведру и плотно закрыла пакет, как только выбросила туда пробку. Оливия вообразила, что волосы вот-вот оживут.

Теперь пришло время проверить электронную почту. Спам. Спам. Спам. Зазвонил мобильный. Мама Мария.

— Ты не спишь? — спросила она.

— Сейчас всего полдевятого.

— Кто тебя знает.

— Что ты хотела?

— Во сколько мне забрать тебя завтра?

— А что?

— Ты купила малярную ленту?

Тюннингё? Точно! Мария звонила пару дней назад и говорила, что пора взяться за солнечную сторону, ту, которая больше всего выцвела. Арне очень за нее беспокоился. Мария собирались покрасить ее в эти выходные. Про планы Оливии мама не спросила. В мире Марии, если она что-то запланировала, дочь Марии не имела права на отступление. В выходные стена должна быть перекрашена.

— Я не могу.

Оливия перебирала в уме возможные отговорки.

— Почему не можешь? Что случилось?

За долю секунды до разоблачения ей на глаза попалась папка, лежавшая у компьютера. Береговое дело.

— Мне нужно съездить на Нордкостер в выходные.

— На Нордкостер? Что ты там будешь делать?

— Это по учебе, задание.

— Разве ты не можешь поехать в следующие выходные?

— Нет, я… я уже забронировала билет.

— Но ты же можешь…

— А знаешь, что это за задание? Дело об убийстве, в расследовании которого участвовал папа! В восьмидесятых! Правда, удивительно?

— Почему?

— Это ведь то самое дело.

— Он расследовал массу дел.

— Я знаю, но все равно.

После этого разговор длился недолго. Мария, казалось, осознала, что не сможет заставить Оливию поехать в деревню. Она ограничилась вопросом об Элвисе и после ответа тут же повесила трубку.

Оливия зашла на сайт «Шведских железных дорог».

* * *

Йелле целый день провел в одиночестве. Продал несколько газет. Сходил в организацию помощи бездомным «Ню Йеменскап» на Каммакаргатан. Дешево подкрепился. Он избегал людей. Как можно реже общался с ними — с Верой и с парой других бездомных; остальных избегал совсем. Йелле вел такую жизнь уже несколько лет. Создал непроницаемый кокон одиночества, оградив себя от мира как физически, так и ментально. Нашел внутреннюю пустоту, в которой стремился существовать. Пустоту, высушенную от прошлого. От всего, что было, и от того, что никогда не повторится. Он страдал от проблем с психикой, ему поставили диагноз. Чтобы сдерживать психозы, Йелле сидел на лекарствах. Чтобы сохранить равновесие. Чтобы выжить — это, по его мнению, было самым важным. Уйти из бодрствования в сон. Свести контакты с миром к минимуму.

И мысли тоже. Мысли о том, кем он был в прошлом. В другой жизни, в другой вселенной, до первого удара молнии. Молнии, которая разрушила нормальное существование, запустила цепную реакцию падений и хаоса, в конце концов приведя к первому психозу и к последовавшему за ним кошмару. Тогда он стал совсем другим человеком. Методично и сознательно разрушал все социальные связи. Чтобы утонуть. Потеряться. Все отпустить.

Формально это случилось шесть лет назад. Для Йелле — гораздо раньше. В его сознании каждый прошедший год стер обычное понимание времени. Он находился в безвременье. Забирал газеты, продавал их, иногда что-то ел, искал более-менее защищенные места для ночевки. Места, где он мог пребывать в покое. Где никто не дрался, не пел, не кричал от кошмаров. Довольно давно Йелле нашел старый деревянный сарай, частично разрушенный, в стороне, на окраине. Там он мог умереть, когда придет время.

И туда направлялся сейчас.

* * *

На стене в помещении, почти лишенном отделки, висел экран. Довольно большой. Сегодня 42-дюймовый телевизор можно купить за смешные деньги. Особенно если покупать в местах попроще. Телевизор, который сейчас смотрели двое парней в куртках с капюшонами, как раз был куплен по смешной цене. Один из парней торопливо переключал каналы. Вдруг второй на что-то среагировал:

— Смотри!

Переключавший остановился на канале, где избивали мужчину.

— Твою мать, это же тот мужик из парка! А это наш гребаный фильм с мобильника!

Через пару секунд появилась ведущая и объявила о выпуске нового ток-шоу.

— Только что вы увидели фрагмент одного из широко обсуждаемых фильмов, содержащих насилие, с сайта Trashkick. Скоро поговорим о них подробнее.

Ведущая протянула руку в сторону кулис.

— Известная журналистка, много лет занимающаяся серьезными социальными проблемами: наркотики, эскорт-услуги, торговля людьми… Сейчас она работает над серией статей о насилии в среде молодежи — встречайте, Ева Карлсен!

Вошедшая в студию женщина была одета в черные джинсы, пиджак и белую футболку. С убранными наверх светлыми волосами, на высоких каблуках, подтянутая Карлсен вошла в студию. Ей было около пятидесяти, она хорошо знала свое дело и добивалась успеха без особого напряжения.

Карлсен опустилась в студийное кресло.

— Добро пожаловать. Несколько лет назад вы выпустили яркую серию репортажей об эскорт-услугах в Швеции — так завуалированно часто называют элитную проституцию, — но сегодня вы главным образом занимаетесь насилием в среде молодежи. Так начинается ваша серия статей…

Ведущая взяла газету.

— «Страх — мать зла, а насилие — крик помощи заплутавшего ребенка. Именно страх лежит в основе молодежного насилия, которое мы наблюдаем сегодня. Страх вырасти в обществе, где ты не можешь найти достойное место».

Ведущая положила газету и посмотрела на Еву:

— Хорошо сказано. Ситуация действительно настолько серьезна?

— И да, и нет. Когда я пишу «бессмысленное молодежное насилие», я имею в виду особый вид насилия, производимый конкретными индивидами, в ограниченных масштабах. Дело в том, что не вся молодежь совершает такого рода действия, напротив, это довольно небольшая группа людей.

— Но все-таки все мы были шокированы опубликованными в Интернете фильмами с жестоким избиением бездомных. Кто стоит за этим?

— Травмированные дети, в корне сломленные дети, которые так и не научились состраданию из-за предательства мира взрослых. Теперь они вымещают свою боль на людях, еще более слабых в их глазах, в данном случае на бездомных.