Онлайн книга «Красота по-русски»
– Лен, – наклонившись над ней, язвительно спросил Васька, – а ты часом фонарик не прихватила? – Нет, – серьезно ответила она, не отвлекаясь от занятия. – Может, ляжешь уже, что ж в раскорячку стоять? – язвил, резвясь от души, Василий Федорович. – А я в раскорячку? – замерла Ленка, осознав, в какой позе и, собственно, где находится. – Хуже! – не успокоил Василий Федорович. – Но Тарас Петрович ушел, а Денис тебя простит. Ленка подскочила, отряхнула джинсы на коленках и пожурила Ваську тихо: – Мог бы и раньше сказать! – Зачем? Чтобы ты потом ворчала всю дорогу, что я тебе веточку какую-нибудь не дал рассмотреть? Арбенин слушал их перебранку, еле справляясь с душившим его смехом. Тарас Петрович сильно подивился, когда Елена Алексеевна вдруг, «зависнув», полезла под столик, аж брови кустистые приподнял, посмотрел недоуменно на Арбенина. – Это Невельская, – тихо пояснил Денис. – А-а-а! – понимающе кивнул и растянул губы в довольной улыбке мастер. Невельскую на предприятии Арбенина знали все, от охранников до Игоря и Клавдии Николаевны. Читали ее статьи, обсуждали, а книжку так каждый себе купил. Вернее, купил Игорь, оптом, по просьбе коллектива. Тарас Петрович скромно крякнул, увидев Ленкины акробатические этюды, и тишком удалился со словами: – Ну, ты здесь сам покажешь, Денис Василич. Пойду поработаю. – Давай, Тарас Петрович, – отпустил Денис. Не сводя взгляда с Ленки, Денис прикидывал в уме, а как она под шкаф полезет? То, что полезет, не сомневался! Мадам Невельская тем временем встала на колени, оперлась локтями об пол и чуть не улеглась щекой на землю. Денис просто балдел, наблюдая, посмеиваясь немного, а диалог сына с мамашей неугомонной вызвал в нем сотрясение всего тела от сдерживаемого хохота. – Я, кажется, увлеклась, – не то извинилась, не то укорила Дениса Лена. – Совсем чуть-чуть, – успокоил Арбенин. – Если это чуть-чуть, то представляю, что тогда будет не чуть-чуть! – заметил Васька. Арбенин пожал плечами и, как мужчина мужчине, поделился: – Лично я застал ее под кроватью. – Да ладно! – выказал сомнение Василий. – Это была «Россиниада»! – оправдывалась воинственно Лена. – А-а-а, – протянул Василий. И доверительно сообщил Арбенину: – Тогда понятно. Ее из-за этой вашей кровати с выставки выгнали. – Не выгнали, а попросили удалиться! – проворчала Ленка. – Лен, – как дитю неразумному взялся разъяснять ей Васька, – когда говорят: «покиньте помещение», а два охранника берут с двух сторон под локти и выводят за ворота, это называется: выгнали! Ленка скривилась, Денис уж дальше выдержать не мог, расхохотался во все горло, запрокинув голову, Васька хмыкнул раз, другой – и присоединился к нему, громко рассмеявшись. – Она… представляете… – хохотал он, согнувшись пополам, хлопал себя по коленкам и рассказывал, – один раз… в каком-то За-задрипинске… ночью… через окно… в музейный запасник… залезла! Ей… ей ди-директор… какую-то со-софу… отказался показывать! – Да, этот козел ее стырить хотел, – возмутилась по-взрослому Ленка. – Конец восемнадцатого века! У Дениса потекли от хохота слезы. Утирая их кулаком, он подошел, обнял и прижал к себе девушку, так и не переставая смеяться. – До-до-домушница! – хохотал Васька. И Ленка не удержалась, заражаясь их весельем, рассмеялась, уткнувшись в пиджак на груди Дениса. – Ой, не могу! – пожаловался Васька, распрямляясь. Смахнул смешливую слезу с глаза и выдвинул предложение: – Поехали, что ли, домой? Есть хочется. А у Дениса в груди зазвенело тонким колокольчиком что-то очень похожее на счастье. Правда, он не знал, что такое счастье вне дела и творчества, простое, житейское, человеческое, поэтому и не мог распознать, что там звенит. Под навесом на жаровне «доходил» шашлык, призывно шипя салом. Втроем, Денис и его гости, накрывали стол в летней террасе, снуя между кухней в доме и двором. Арбенин все прислушивался к себе – звенит ведь! Тихо, топленым печным духом уюта – звенит! Васька рассказывал что-то веселое про школьную жизнь, Лена слушала, посмеиваясь, а Денис посматривал на них, не зная, что надо делать, чтобы сохранить это удивительное, незнакомое состояние тепла и радости. Да и ладно. Что уж теперь, будь как будет! Не умеет он. Он принес шашлык, разложил по тарелкам. Сели, принялись за горячие, исходящие паром и дурманящие запахом куски мяса. И тут Арбенин предложил как радушный, гостеприимный хозяин Лене: – Лен, может, ты вино будешь? У меня есть легкое, вполне достойное. И не понял, что случилось. Неожиданно и резко. Над столом повисла напряженная тишина, в момент, а гости, забыв про шашлык, настороженно переглядывались. – Мы не пьем алкоголь! – жестким тоном заявил Василий Федорович. – Я тоже не пью, – ровно произнес Арбенин, – держу бар для гостей. – А ваши гости пьющие? – смягчился Васька. – Нет. Мои друзья выпивают по праздникам или когда давно не виделись и встретились, тоже праздник, от горя пьют или тяжелых моментов и от радости и от усталости. – Обычные, – кивнул Васька понимающе, – это нормально. Кажется, Арбенин понял: что-то там у Васьки с Леной в прошлом непростое, трудное, связанное с алкоголем. Видимо, с папашей, безвременно погибшим под машиной. Наверняка пил. А сколько ей лет было-то? Выглядит Ленка никак не старше тридцати, что, она Ваську лет в семнадцать родила? И почему Денис раньше об этом не задумывался? – Шашлык стынет, – только и сказал он, не возвращаясь к теме. Переключились. Проехали. Легкий смешливый разговор возобновился. По идее, визит выходного дня близился к завершению – экскурсию провели, на воздушке отобедали… Денис не хотел отпускать гостей, но и повод задержать их не находил, только один: показать Василию Федоровичу мебель в доме. Ну, это полчаса, максимум час, и пора, пора, программу выполнили! Ну хоть час! Но Васька Денису помог. Осмотрел с интересом и серьезным пиететом предметы мебели, начав с «Россиниады». – Лен, я тебя теперь понимаю! – с уважением протянул Васька. И, обойдя остальные комнаты, затормозил завороженно у домашнего кинотеатра. – Ух ты! – совсем по-мальчишески восхитился Васька. – Я такое только в Инете видел! Он засыпал Дениса вопросами про звук, разрешение экрана и «что, действительно как в кино?» |