Книга Любовная горячка, страница 7 – Френсин Паскаль

– Это касается и твоего дворецкого. От него прямо мурашки по коже бегают.

– Ах, Мейсон. Да, вид у него суровый, но на самом деле он просто милашка. Мы с братом, когда были маленькими и играли в ковбоев и индейцев, переодевали Мейсона ковбоем. Видел бы ты его в дурацкой шляпе, привязанным к дереву! – Сюзанна расхохоталась. – У нас где-то должна быть фотография.

Кен посмеялся вместе с ней.

– Я не прочь посмотреть. – Но он с трудом мог представить строгого и важного Мейсона играющим в ковбоев и индейцев с двумя ребятишками.

Сюзанна взяла Кена за руку и повела к двери, из которой только что вышла сама:

– Пошли. Мама и папа на веранде. Они жаждут с тобой познакомиться.

– Могу себе представить, – мрачно заметил Кен. – Мне следовало бы надеть галстук.

– Не будь дурачком, – весело успокоила его Сюзанна.

Она улыбнулась Кену и, прежде чем открыть дверь, слегка сжала его руку. Они прошли по коридору и очутились на веранде. Веранда, такая же красивая, как и первая комната, не имела белого больничного вида. Здесь было много горшков с растениями и плетеная мебель. В центре, напротив друг друга, стояли две кушетки, а в дальнем конце – два обитых нарядной материей стула и между ними маленький столик. Из стерео на стене доносились приглушенные звуки классической музыки.

Отец Сюзанны – он сидел на одном из стульев – поднялся, когда дочь ввела в комнату Кена. Мистер Хэнлон точно сошел со страниц последнего номера ежеквартального «Журнала для джентльменов». Перед Кеном предстал высокий стройный мужчина, с седыми, со стальным отливом волосами и бронзовой кожей. Одет он был в серый хлопчатобумажный джемпер и белые льняные брюки.

– Кен, вот мой папа, Хэнк, – представила Сюзанна.

Мистер Хэнлон пожал Кену руку:

– Привет, Кен. Рад познакомиться.

– Рад познакомиться, мистер Хэнлон, – ответил Кен.

Он заметно нервничал.

– Бог с тобой, обойдемся без «мистеров», – тепло улыбнулся отец Сюзанны. – Все зовут меня Хэнк.

– Хэнк, – с трудом повторил Кен. Родители приучили его называть взрослых по фамилиям, и ему казалось странным обращаться к мистеру Хэнлону по имени.

Сюзанна подвела его к матери. Миссис Хэнлон было чуть за сорок, Сюзанна очень походила на нее. У обеих темные волосы и гибкие фигурки, но у миссис Хэнлон глаза голубые. Она напоминала Кену нежный цветок.

– Моя мама, Мэриан, – сказала Сюзанна.

– Рад познакомиться, Мэриан, – выговорил Кен.

Миссис Хэнлон приветливо улыбнулась:

– Мы много слышали о тебе от Сюзанны.

– Только хорошее, надеюсь? – Кен немного расслабился.

– Конечно, – засмеялась миссис Хэнлон. – Только хорошее. – Она указала на кушетки. – Почему бы нам не перейти туда, там беседовать куда уютней.

Кен опустился на кушетку рядом с Сюзанной.

– Сюзанна говорила, вы занимаетесь компьютерами, – обратился он к мистеру Хэнлону.

Тот сел на кушетку, рядом с женой. Кен тут же смутился.

«Заниматься компьютерами» – надо же было выразиться так неуклюже.

Мистер Хэнлон улыбнулся:

– Можно сказать и так. У меня фирма-консультант, мы занимаемся поставкой компьютерного оборудования крупным организациям.

– Это, должно быть, очень интересно.

– Да, – согласился мистер Хэнлон. – Но в настоящий момент весьма непросто. Мы только что открыли новое подразделение в Сан-Франциско, и я много времени провожу там.

– А сколько всего подразделений в вашей фирме?

Заметив уклончивую улыбку мистера Хэнлона, Кен сообразил, что ему неприятен разговор о делах.

– Ну, если считать Чикаго, где у нас только небольшая контора, тогда шесть. Но на самом деле в Чикаго разрабатываются все проекты. А реализуются здесь, в Ласковой Долине.

– Понятно.

Наступило неловкое молчание. Его прервала мать Сюзанны:

– Ты кончаешь школу в следующем году, Кен?

– Верно.

– А что собираешься делать после окончания?

– Хочу поступить в колледж. Но пока не знаю, в какой.

– Ну, – вмешался мистер Хэнлон, – у тебя еще есть время решить.

Дверь на веранду открылась, и вошел Джефри, младший брат Сюзанны. Одет он был как отец – в светлый джемпер и слаксы, – но выглядел не таким подтянутым.

– Ужин, наверное, готов, – сообщил он.

– Джефри, – заговорила миссис Хэнлон, – познакомься с другом Сюзанны, Кеном Мэтьюзом.

Кен встал и пожал мальчику руку:

– Привет, Джефри.

– Привет, – вяло ответил Джефри. Его, видно, совершенно не интересовал Кен.

– Давайте-ка за стол, – сказал мистер Хэнлон. – К ужину у нас форель. Надеюсь, Кен не против.

– Нет, что вы.

Все вышли из комнаты. Сюзанна с Кеном немного отстали. Когда они остались одни, девушка с улыбкой обратилась к нему:

– Послушай, Кен. Тебе, наверное, лучше во время ужина не заговаривать о футболе.

– Почему? – Кен был озадачен.

– Ну, – пояснила Сюзанна, – папе это не очень интересно. Он считает, что в школах спорту уделяют чересчур много внимания. Такие темы с ним лучше не обсуждать.

– Хорошо, – согласился Кен. – Понял.

Но в действительности он ничего не понял и чувствовал себя стесненно. Он понимал, однако, как важно для него произвести благоприятное впечатление на отца Сюзанны. Если мистеру Хэнлону не нравятся разговоры о футболе, что ж, Кен ни слова об этом не скажет.

– Договорились. – Сюзанна улыбнулась. – Пошли же.

Кен последовал за девушкой по длинному коридору в столовую. Это была просторная комната, обшитая дубовыми панелями, с массивным резным столом посередине – за ним свободно могло поместиться человек десять. На белоснежных скатертях красовались букеты цветов и старинные хрустальные бокалы, перед каждой тарелкой лежало столько серебряных приборов, что хватило бы на дюжину обедающих. Когда все расселись, миссис Хэнлон позвонила в маленький колокольчик, стоявший перед ней. Почти тотчас же молоденькая горничная внесла супницу. Кен выбрал из своих приборов ложку, лежавшую дальше всех, и с удовлетворением отметил, что все поступили так же. Мысленно он поблагодарил мать, научившую его обращаться с приборами.

За супом – холодным, густым и очень вкусным – последовал зеленый салат. Затем горничная поставила перед каждым тарелку с дымящейся форелью, приправленной свежей зеленью и чудесно зажаренной. Голова у рыбы была неотрезанной, поэтому она показалась Кену какой-то странной, точно «не в своей тарелке».