Онлайн книга «Украденный голос. Гиляровский и Шаляпин»
|
– Шелковая нить и слабые электрические токи… – пробормотал Шаляпин и болезненно поморщился. – Ну да… Вот ироды! – И скорее всего, теперь речь идет о человеке вполне благополучном, – продолжил я. – Человеке, который вращается в обществе, имеет практику и внешне совершенно не выглядит преступником. – Почему? – Вспомните – мальчика перед операцией вымыли, одели в чистое больничное платье. Одно это говорит, что сам хирург привык работать в комфортабельных условиях. – Ну а где искать теперь этого? – спросил Шаляпин. Я усмехнулся: – Вот это как раз не так и сложно. Завтра утром я поеду смотреть, где его квартира. – Как так? – А вот так! И квартиру узнаю, и имя. Шаляпин пересел в кресло, достал папиросу из коробки и закурил, откинувшись на спинку. – Владимир Алексеевич! – Что? – У меня вечером спектакль. А утром я еще свободен. Возьмите меня с собой! – А вы точно сможете? – А! – Шаляпин махнул рукой. – Еще одна «Псковитянка» – пройденный этап! Только выходи и пой! Вот «Годунов» – это да! Это еще репетировать и репетировать. Владимир Алексеевич – премьера уже скоро, а я все еще не готов. Из-за вас! – Опять вы! – Завтра утром встречаемся. Где? – А вот у того самого дома в Подколокольном переулке. Где мы Полковника, извините, капитана Воробьева ловили. Я встал, подошел к пальто и вынул из кармана сверток. – Честно говоря, Федор Иванович, я заранее подумал, что вы со мной захотите пойти. Вот только наше подземное приключение… Знаете, не хочу больше вами рисковать. Так что – вот. Я положил сверток на стол и развернул его. Шаляпин взял револьвер, лежавший сверху. Второй я забрал себе. – Купил пару в магазине. Хотели всучить и третий бесплатно – у них сейчас «акция». Вы покупаете два «нагана», а третий дают вам бесплатно. Только куда мне столько оружия? Вы с ним обращаться умеете? – Конечно, – ответил Шаляпин, откинув барабан. – У Коровина такой есть. Мы на даче по бутылкам стреляем. Я выложил на стол пачку патронов, и певец быстро зарядил свой револьвер. – Остальное возьмите на всякий случай, – сказал я. – Может, и не пригодятся, но тут уж никогда не угадаешь! – Да, – произнес задумчиво Шаляпин. – Был бы такой у меня в подземелье, глядишь, и портсигар бы не уплыл. – А может, вас бы самого из него и застрелили, – возразил я. – Ничего! – Шаляпин прицелился в стену и взвел боек. – Стрелять будете? – Нет, – смутился Шаляпин и опустил свой – «наган». – Значит, до завтра? – До завтра. Я вышел на улицу. Дождь только усилился. Пахло сырым дровяным дымом и землей. Ни одного извозчика поблизости не было видно, но зато за дождем вдруг звякнул колокол конки. Я никуда особо не спешил уже и потому мог позволить себе прокатиться на этом неторопливом средстве передвижения. В такую погоду в вагоне вряд ли было много пассажиров. Так что я дождался, пока вагон не остановился напротив меня, быстро перебежал по мостовой и вскочил в него. Уплатив кондуктору пять копеек за билет, я сел на деревянное сиденье. Одры тронули, вагон дернулся, и мы поехали. Шум дождя, стучавшего по крыше вагона, стук колес на стыках рельсов, скрип обшивки – все это действовало так умиротворяюще, что я чуть было не заснул и не проспал своей остановки… На следующее утро небо было снова хмурым. Похолодало, все шло к первым заморозкам, а то и к снегу. Когда я подъехал на извозчике к дому в Подколокольном переулке, Шаляпин уже стоял там и ждал. В одной руке у него дымила папироса, а вторую певец держал в кармане – наверняка ею он сжимал рукоятку револьвера. – Вот и вы, Владимир Алексеевич! – крикнул Шаляпин. – Ну что? – Садитесь скорей, Федор Иванович, – ответил я. – Поедем прокатимся. Он залез в пролетку, и мы тронулись. Движение уже было плотным – особенно из-за грузовых телег и продуктовых фургонов, которые еле тащились, не давая себя при этом обогнать. – Куда мы едем? – Сейчас расскажу. Помните инвалидную коляску в квартире Воробьева? – Да. Там еще дворник рассказывал что-то про больную мамашу. И еще платья, которые я нашел в шкафу, – перечислил Шаляпин. – Точно! Если Воробьев воровал мальчиков с Хитровки – а я уверен в том, что так оно и было, – то как он их мог переправлять второму врачу? – Под видом парализованной матери? – Точно! Мальчиков он опаивал, переодевал в женское платье, сажал в кресло-каталку и перевозил к своему соучастнику. – Или своему руководителю, – поправил меня певец. – Тому, кто платил за каждого подопытного. Помните – все эти новые безделушки у Воробьева? – Конечно, помню! – Ага! И если бы мы нашли извозчика, который возил Воробьева и всех этих мальчиков к тому, другому врачу… Я рассмеялся и кивнул, наблюдая, как в глазах Шаляпина растет понимание. – Черт! Владимир Алексеевич! Черт!!! Уж не хотите ли вы сказать… – Он протянул руку, указывая на синий халат нашего извозчика с латунным номером, прикрепленным цепочкой. – Именно! Мы пересекли Лубянскую площадь с ее фонтаном, вокруг которого по спирали заворачивалась очередь из извозчичьих пролеток, стоявших на водопой. Потом поехали по Сретенке, еле двигаясь среди других экипажей. И наконец свернули вниз – на Пушкарев переулок. – Вот сюда, – указал кнутом кучер на новый – пятиэтажный дом, облицованный бело-зеленой плиткой. – Спасибо, голубчик. – Я расплатился с ним, и мы с Шаляпиным сошли на тротуар. – Как удивительно просто! – сказал Шаляпин. Я промолчал – на самом деле найти второго врача было не так уж просто, хотя и нельзя было отрицать – вчера мне весь день сопутствовала удача. Я мог бы и не найти так скоро кучера, окажись он не в Столешниковом, а в «Лондоне» или любом другом трактире для извозчиков, которых в Москве были десятки. Определенно Господь помогал мне, хотя и не знаю почему – в наше время религиозность считалась моветоном среди передовой интеллигенции. Я подошел к подъезду и стал изучать список жильцов. Нужную фамилию обнаружить было нетрудно. «Профессор Илья Петрович Войнаровский. Приемные часы с 11 до 5 пп» – значилось на медной табличке. – Зайдем? – спросил Шаляпин. – И что? – И попросим его объясниться! – В чем? – Куда он девал детей? И почему связался с этим самым капитаном-убийцей? |