Онлайн книга «Смертельный номер. Гиляровский и Дуров»
|
– Зачем? – поинтересовался он. – Хочу попросить вас помочь мне в одном деле. Когда Дуров-младший, выслушав меня, ушел, я сел на тот же стул, на котором раньше сидел Ванька, и принялся ждать его брата. Не дождавшись, я спросил у проходившего мимо акробата, когда репетиция у Владимира Дурова, и тот ответил, что Дуров уже вовсю работает на основном манеже. Я быстро прошел туда и увидел на середине круга большую пушку, немного похожую на ту, что стоит возле стен Кремля. У пушки беседовали Дуров-старший с Ванькой. Владимир Леонидович заметил меня и поднял руку в салюте. Ванька же не обратил никакого внимания, хотя мне показалось, что и он меня увидел. Дуров повернулся к Ваньке и что-то спросил. Тот утвердительно кивнул и ушел в центральный коридор. Дуров наклонился к пушке и начал привязывать к торчащему из затвора крюку толстый желтый шнур. Сделав это, он огляделся, видимо, в поисках своего ассистента, а потом подошел ко мне. – С наступающим, Владимир Алексеевич, – Дуров протянул руку, которую я с удовольствием пожал, – опять к нам? Прижились в цирке? Может, останетесь? – Да что мне здесь делать-то? – с улыбкой спросил я. Дуров отступил на шаг и окинул меня взглядом. – Ну… Из вас мог бы получиться неплохой силовой акробат. Гиревик… Постойте! – Что такое? – Вспомнил! Теперь вспомнил, где мы встречались с вами раньше! – Где же? – В Гимнастическом обществе! Много лет назад! Мы с Толей приходили заниматься – но недолго. И вы там точно были! – И сейчас бываю, – кивнул я. – Я помню! – продолжал Дуров. – Вы занимались фехтованием. – Не только. Теперь я там еще и председательствую. – Ага! То есть жонглировать гирями вы сможете научиться быстро. Для вас это должно быть несложно. Я рассмеялся. – Уж совсем несложно! Владимир Леонидович, я на Волге крючником работал. Там мы не гирями – мешками тяжелыми жонглировали… Ну, не то чтобы жонглировали, конечно, однако к тяжестям я человек привыкший. – Ну и замечательно! – воодушевленно сказал Дуров. – Конечно, для цирка вы, простите, староваты, однако зритель на Гиляровского пойдет… да, пойдет. Как же! Литератор – и в цирке выступает! – Обязательно подумаю, – согласился я. – Как надоест мне словами жонглировать – так сразу к вам. Кстати, Владимир Леонидович, что это у вас? Пушка? – Пушка! – Для чего же? – Для салюта. Сейчас Ванька приведет Принцессу, и будем с ней повторять номер. – А кто у вас Принцесса? – поинтересовался я. – Увидите. Настоящая принцесса – красивая, веселая, очень изящная. – Наверное, свинья, – предположил я. Дуров расхохотался. – Угадали! Вот вы все же какой, черт, догадливый человек! – отвернувшись в сторону зверинца, он громко крикнул: – Ванька! Ванька! – Иду! – на манеж вышел карлик, ведя за собой на веревочке большую хавронью, одетую в солдатский мундирчик. – Что так долго? Карлик только пожал плечами и, продолжая не обращать на меня внимания, подвел свинью к Дурову. Тот похлопал хрюшку по холке и дал ей из руки какое-то лакомство. – Привет, привет, моя девочка, – сказал он ласково. – Ну что, готова поработать? Готова, моя Принцесса? Свинья басовито хрюкнула. – Молодец… ой, молодец, моя красавица! Ваня, давай на первую точку. Ванька со свиньей отошли в сторону и остановились. Дуров повернулся вперед, вскинул руки и прокричал: – А теперь, уважаемая публика, ровно в полночь мы встретим новый век поистине свинским салютом! Не опуская рук, он обернулся к ассистенту. – Иван Иванович! А где наш главный артиллерист? – Ой! – испуганно закричал Ванька. – Беда! Он по случаю праздника упился до свинского состояния! – Прямо-таки до свинского? – До самого! – Не может быть! – Сами смотрите! Ванька быстро отвязал хавронью, и та грузно пошла к Дурову. У самых его ног свинья вдруг повалилась на бок. – Что же делать? – вскричал дрессировщик. – Так ведь и праздник наступит без салюта! – Надо сыграть побудку на трубе! – подал свою реплику Ванька. – Но у меня нет трубы! – У меня есть! С этими словами карлик вытащил из кармана большую бутылку с хорошо видимой надписью «водка». – Разве ж это труба? – А вот смотри! Ванька поднес горлышко ко рту, делая вид, что пьет. И замер так. Дуров в раздражении повернулся к оркестровому балкону. – Кузьма! – крикнул он. – Ты заснул там, что ли? На балконе показалась голова одинокого музыканта. – Ой! – донесся голос оркестранта. – Пропустил! Сейчас! Карлик опустил бутылку. – А вот, смотри! – снова подал он свою реплику и опять изобразил, будто пьет. С балкона начала играть труба, сначала задорно, а потом медленнее, пока наконец не сбилась на протяжный затухающий звук. Тут Ванька свалился на пол, а вот свинья вскочила и ткнулась в ноги Дурову. – Ага! – закричал тот. – Проняло тебя! Ну что же, служивый, давай слушать бой часов. – Бам… – пропел все еще лежавший Ванька. – Бам… Бам… Так он отмерил одиннадцать раз. Я не заметил, сделал ли Дуров какой-то знак свинье, но на двенадцатом «Бам» она вдруг резво просунула пятачок в петлю шнура, закрепленного на пушке, и дернула его вбок. Раздался громкий хлопок, повалил дым, а из жерла пушки вырвался какой-то ком тряпья, стянутого бечевками, и улетел на сиденья восьмого или девятого ряда. – Хорошо, – сказал Дуров. – Давай, заряди пушку еще раз и снова повторим. Принцесса в форме, но закрепить никогда не помешает. Он подошел ко мне и закурил папиросу. – Вот так, – сказал Владимир Леонидович. – Это весь номер? – поинтересовался я. – Что вы! Это только финал. Номер большой, в нем занято много артистов. – Артистов? – Моих артистов. – А! Чем это вы стреляете из пушки? Что это за снаряд? – Это? – Дуров указал на сверток, который подобрал Ванька. – Это так… для репетиции. На представлении мы заряжаем ленты и конфетти. – А настоящим снарядом можно выстрелить из этой пушки? – Нет. Что вы! Ее разорвет! Мы кладем пороху совсем немного – вон, видите, сейчас Ваня закладывает картуз с порохом. |